Некоторое время мы не разговаривали на эту тему, но теперь я мог в присутствии жены выплескивать то, что сложилось в голове.
Спустя некоторое время жена предложила мне попробовать обратиться в издательство.
И я снова сжался от страха. Кто они и кто я? Высмеют же.
Но решился. Видимо это решение созрело во мне, пройдя путь сомнений и страхов. И вот … Да, только под псевдонимом. Имя оставил своё, а вот фамилию.. С фамилией я тоже промахнулся. Это лично моё мнение. Нужно было выбрать что-нибудь вызывающее, чтобы одна фамилия притягивала взгляд, интерес. Ну а что? Допустим Пупкин. Или Вырвиглаз.
Я невольно улыбнулся. Сейчас, по прошествии некоторого времени, понимаю, чтобы тебя заметили как писателя, нужно нечто другое. Как сейчас молодежь говорит? Хейтеры, обсуждения? Видимо, время сейчас другое. И ценности другие…
Вздрогнул от внезапного звонка сотового телефона. И снова улыбнулся, отвечая на звонок жены.
–Да, Кать.
–И где ты пропал? У тебя всё хорошо?
–Нормально. Из издательства иду. У тебя что нового? С Лерой разговаривал вчера, потому в курсе дела.
–Да что у меня нового, Серёж. Ничего нового. Работа-дом, дом-работа. Лера теперь редко дома появляется, а мне тоскливо бывает одной.
–Может, в отпуск съездишь, Кать? Новые ощущения, еда. Теплое море. Деньжат подкину.
Она вздохнула.
–У меня и свои деньги есть. Да не хочется, Серёж.
–Так нельзя. Должно хотеться! Путешествовать, жить, есть. Должно хотеться!
–Подумаю,– ответила она.
Отключившись от звонка, я снова откинулся на спинку скамейки.
Я был искренне благодарен Катюшке за поддержку. Тогда, много лет назад, она всё же убедила меня отнести одну из рукописей в издательство.
Потом вторую, третью. И теперь могу сказать, что безмерно благодарен за поддержку. Что столько лет вселяла в меня уверенность. Даже когда я впадал в отчаяние, она подбадривала и подталкивала писать.
А потом….
Я встал со скамейки и пошел в сторону дома. Не вечно же сидеть на той скамейке, вспоминая прошлое.
Но человеческое сознание такая странная штука, уж коли начал вспоминать прошлое, то это прошлое не отпустит тебя просто так.
А потом…я понял, что предаю не только себя, но и её. Ведь она дала мне безграничную квоту своего терпения моим несбывшимся надеждам. И сколько я буду еще продолжать «предавать» её? С каждым годом мечты стать настоящим писателем таяли, мои произведения не читались и не печатались. Иногда мне казалось, что от этого она страдает не меньше моего. Мне захотелось, чтобы она перестала верить в меня.