– Нет, совсем немного осталось. Мы прекрасно соберём это с пожертвований, тебе не нужно так рисковать!
– Чем?
– Свободой, Сариша! Господь…
– Господь… ладно, Лупу, пойду. У меня ещё куча всякого-чего… с пожертвований ничего не бери, тебе приход отстраивать, я сама разберусь с этим насосом.
– Ворон прожила бы и без насоса. Сколько лет живут…
– Впроголодь. Но если улучшить орошение, есть шанс…
– Но не ценой твоей свободы!
– Лупу! Я не собираюсь ни на тот свет, ни в рабство. Всё будет ажурно! Не дрейфь! И смотри мне, чтобы бабушки не узнали!
– Зря ты, они бы помогли, Стефана бы точно что-то дельное посоветовала.
Есть строчка в Писании: “и враги человеку – домашние его”. Лупу, хоть и не со мной живёт, но тоже хорош!
– Это в зависимости от того, застали бы её новость до завтрака, или после…
Лупу, знавший мою бабулю, как Стефану Воронову, номинальную главу тетры, ничего не понял, что естественно – до завтрака её вряд ли кто-то видел, кроме меня и второй моей бабки. С людьми она предпочитает иметь дело, уже накатив для настроения. А трезвая Стефана – аттракцион для людей с исключительно крепкими нервами. “Самогон – наша с миром разумная преграда друг от друга. Трезвой он меня не выносит, как и я его,” – её слова.
– Подожди! Письмо! Терха Воронова…
С размаху шлёпнула себя по лбу. Схватила бумагу с ручкой, набросала письмо сразу для двоих адресаток.
– Нельзя творить милостыню на обозрении людей, иначе Господь мне её не засчитает! – показала язык мальчишке, который вырос на моих глазах. – Сариша! – святой отец захлебнулся воздухом. – Так исковеркать святое писание!
Он ещё что-то кричал мне в спину, пусть его.
Привычно пренебрегая общественным транспортом, я добралась до места, что уже год как держит на своих стенах крышу над моей головой. Надо же, целый год! Мы прямо срослись! Чайная лавка, недалеко от дома – заслужила я или нет маленькую радость?!
Со скрипом отворила металлическую решётчатую дверь, всегда открытую днём, прошла во двор и сразу к крану: козлина гавёная, как всегда, не захотел открываться, а когда поддался, закряхтел, заплевался ржавыми сгустками, и, дал наконец, струйку нагретой на солнце воды.
Смыла лицо, от души намочила руки до локтя – хорошо!
Потянула носом – из кухни веет выпечкой.
– Поставишь чайник? – я выглянула из-за двери.