– Это твоя одержимая?
– Это моя сестра, – с нажимом поправил я.
Приятель пропустил мои слова мимо ушей. Мне бы сразу его осадить, но я почему-то покорно потащился следом за ним в коридор.
Алина равнодушно взглянула на нас и хотела уже уйти к себе, но Артем преградил ей дорогу. Он навел на мою сестру камеру телефона и издевательски изобразил, что ведет прямой репортаж с места событий. Будто это не Алина, а какая-то неведомая зверушка, над которой можно проводить эксперименты, а потом хапнуть легкой славы в интернете.
– Ну, давай! Начинай! Чего ты там делаешь, по потолку ходишь? – заржал от собственного тупого остроумия Артем.
Алина с недоумением остановилась и вопросительно посмотрела на меня: мол, что за фигня?
– Прекрати сейчас же, дебил! – взбесился я, попытавшись вырвать телефон.
Но Артем только громче заржал и продолжил съемку:
– А докажи, что ты икотка, а не Алинка. Что, не можешь? Может, твой братец – враль?
Из абсолютно кретинского желания не разочаровать приятеля и доказать, что не обманщик, я наклонился к Алине и тихо сказал:
– Барабулька.
На какую-то долю секунды на лице сестры отразилось глубокое отчаяние, но тут же его сменила хитрая морда Палашки. И глаза Палашкины.
Я предал сестру, замечательно…
– А че хошь, дурачина?
По тому, как Палашка изменила тон и легко пошла на контакт, сразу стало понятно – хорошего не жди. Алина по-настоящему испугалась за Артема, но поделать ничего не могла. Это я тоже видел – как она пытается бороться, но все бесполезно.
– Ну ты голос меняешь, ого! А рожу скорчила – тебе только в ужастиках играть! И гример не нужен.
Хорошо еще, что Артем особо не вглядывался в Палашкино лицо и не заметил горизонтальные зрачки. Иначе бы не потребовал:
– Доказательства давай! А скажи-ка, что у меня в кармане? А?
Палашка как проявилась, так и скрылась. Алина, жалко сморщившись, смотрела на Артема, ничего не отвечая. По виску стекала капелька пота.
– Ну и не знаешь ты ничего, – фыркнул Артем, но снимать не прекратил.
Алина попыталась кивнуть. Но тут Палашка вернулась, не дала обмануть. Опять эта жуткая морда вместо лица моей сестры, опять жабьи глаза и гадкий голос:
– Знаю все, а вот и знаю, а вот и знаю. Подарочек хошь? На праву аль на леву?
Я попытался вмешаться, заткнуть Артема, но он воспринимал все как забавную мистификацию, игру, а потому расхохотался радостно и, раньше, чем я успел слово вставить, выпалил: