– Один Разделенный знает, что в точности она наплела, но Император сменил гнев на милость, и сейчас ты летишь домой, а не в подвалы Тайного Сыска!
Шувалов откидывается на кресле и разглядывает меня, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Ну чего ты испугался? – ухмыляется старик. – Не любишь ее? Ничего страшного, на царском ложе у тебя встанет как миленький – не ты первый, не ты последний!
– Тьма меня раздери! – восклицаю я и разбиваю костяшки пальцев правой руки о центральную стойку.
Мысли в голове путаются. Я думаю об Ольге, о своих чувствах к ней, точнее о том, насколько они сильны. Сравниваю Трубецкую с Натальей, сравниваю с Ми… Нет, я выбросил ее из памяти! Правда состоит в том, что мне нравится каждая симпатичная девчонка, и с каждой я хочу оказаться в постели.
– А ты всерьез думал, что, разгромив Храм Разделенного, избежишь расплаты? – прерывает мои размышления Шувалов. – Думал, что тебе это сойдет с рук так же, как и все в твоей легкомысленной жизни? Радуйся, что расплачиваться придется членом, а не головой!
– Сбежать было бы лучшим решением? – спрашиваю я, стараясь не сорваться на крик.
– Не знаю, я не пророк! – отвечает Шувалов предельно серьезно. – Я пытаюсь донести до тебя, что у каждого решения есть последствия!
– Тогда объясните Разделенного ради, что вообще произошло на Совете?!
– Бестужев заподозрил тебя в работе на Темных и покушении на Цесаревича. Пока его доклад дожидался рассмотрения Государем-Императором, ты сбежал и эти подозрения укрепил. Твой визит к Цесаревичу лишь усугубил ситуацию. А сегодня утром на заседании Совета Глав Великих Родов выступил Князь Грибоедов и заявил, что ты – Темный! Великие Князья проголосовали за твой срочный арест, и колеса государственной машины закрутились…
Шувалов на мгновение замолкает и задумчиво рассматривает мое лицо.
– Симпой тебя прозвали за симпатичную мордашку? – интересуется он.
– Да! – нехотя подтверждаю я.
– Благодари за нее Разделенного – незаурядная внешность спасла тебе жизнь! – продолжает Князь. – И Храм ты захватил весьма своевременно – во время заседания Совета, на котором присутствовала Наталья. Цесаревич при смерти, и Романов начал вводить в курс дела дочь. Когда доложили о твоих подвигах, было принято решение показательно казнить тебя как Темного террориста…