– Я уже говорил тебе, что ты – мудень? – хмуро спрашивает Андрей.
– Нет, но я и сам это знаю…
– Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!
– Андрюха…
– Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!
Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.
– Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!
– А Аллочка?! – спрашиваю я.
– Далась тебе эта Аллочка – я ее больше не видел! Вместо девки явились гвардейцы и меня освободили! А через час Бестужев пригнал вертолеты и вывез всех нас в Москву!
– И ты так на меня обиделся, что даже объяснения слушать не захотел!
– По-твоему, я должен был рассыпаться в благодарностях?! – возмущается Трубецкой.
– Андрюха, прости меня! – прошу его со всей искренностью, на которую способен. – Я больше никогда не буду использовать тебя втемную!
– Во что ты вляпался?! – спрашивает Трубецкой. – И зачем бойню в Храме Разделенного устроил? Я уж думал, что в следующий раз увижу тебя на твоих же похоронах!
– Не было другого выхода! – честно отвечаю я. – Либо Инициация и фиолетовый свет в глазах, либо арест и иголки в яйцах.
– Ясно! – Андрей кивает, но я вижу по глазам, что ни хрена ему неясно. – Ты разнес Храм Разделенного и сидишь передо мной, а не в застенках Бестужева?! Почему?!
– Я не могу тебе этого объяснить! Пока не могу!
– Ладно, расскажешь, когда посчитаешь возможным…
– Обязательно расскажу, но дай мне время! Не хочу тебя впутывать в опасную историю, исход которой туманен!
– Договорились! – Андрей кивает.
– Ко мне тебя отец послал? – спрашиваю я, надеясь услышать утвердительный ответ.
– Нет, Ольга попросила…
Вот так, значит. Что и следовало ожидать. Официальное объявление о разрыве отношений устами родного брата, сама не решилась.
– И чтобы сообщить о ее уходе, ты вырядился в этот павлиний прикид?! – желчно спрашиваю я.
– Ну не в банном же халате к тебе ехать! – парирует Трубецкой.
– Гребаный аристо!
– Гребаный бастард!