и
Freddie Mac, помогая тем самым правительству США выполнить задачу обеспечения жильем людей с низкими доходами. Инвесторы, многие из которых жили в развивающихся странах, неявно исходили из того, что правительство Соединенных Штатов поддержит эти агентства, – точно так же, как инвесторы из промышленно развитых стран надеялись, что правительства развивающихся стран поддержат их, пока в этих странах не разразится кризис. В связи с этим
Fannie и
Freddie смело шли на любые риски, не считая себя обязанными подчиняться дисциплине рынка.
Другие средства, поступавшие от иностранного частного сектора, вкладывались в получившие высокие рейтинги высокорисковые ценные бумаги с ипотечным покрытием. Здесь не задававшие лишних вопросов иностранные инвесторы полагались (несколько наивно) на институты прозрачной финансовой системы. Они верили в рейтинги и рыночные цены, устанавливаемые системой, не понимая, что огромное количество денег, поступающих в высокорисковое кредитование – как из агентств, так и из иностранных источников, – коррумпируют институты самой этой системы. Ибо одна из слабостей прозрачной рыночной системы, как объясняется в главе 6, состоит в том, что она считает цены точными: однако когда приходит время абсорбировать потоки денег от малоосведомленных инвесторов, то цены могут подвергнуться существенным искажениям. И здесь наблюдается та же картина: контакт между двумя различными финансовыми системами приводит к снижению устойчивости всей конструкции.
Но главной причиной финансовой паники послужило не столько то, что банки «упаковывали» и распределяли высокорисковые ценные бумаги с ипотечным покрытием, сколько то, что они удерживали большое количество этих бумаг у себя – либо на балансе, либо как-нибудь иначе, – финансируя эти активы при помощи краткосрочных займов. Это возвращает нас – на новом витке спирали – к теме моего доклада на конференции в Джексон Хоул. Что пошло не так? Почему такое количество американских банков взяло на себя столь большие риски?
Эта проблема, как показано в главе 7 данной книги, связана с особым характером этих рисков. Тот факт, что на финансирование высокорисковых кредитов поступали огромные деньги от инвесторов, не задававших лишних вопросов, а также то обстоятельство, что правительство было существенным образом вовлечено в ипотечные дела, – все это расценивалось как сигнал о том, что на протяжении обозримого времени дела в этой области будут идти хорошо и домовладельцы не обанкротятся. Сходным образом готовность ФРС поддерживать в ближайшие годы мягкие условия кредитования при сохранении высокого уровня безработицы внушала уверенность в том, что риск невелик. В таких условиях современная финансовая система готова брать на себя больше подобных рисков.