Жак, ещё тогда, сидя дома с разбухшими подчелюстными лимфоузлами понял, что он создан для литературы.
Жак рос мальчуганом пухлым, сказывались последствия постоянно прилипающих болячек. Но несмотря на всё это, он был силен физически! В деревне летом, он легко убегал, перепрыгивая заборы, от быка, что господствовал на деревенских улицах и был желанным гостем, для каждой деревенской коровы. Жак бегом, в резиновых сапогах и «шарабаном» за плечами, легко догонял «жигули» отца, когда тот, по какой-то неведомой причине, забывал Жака, в нередких походах «по грибы». Отец почему-то иногда не замечал, что Жак отстал по дороге, садился в машину и уезжал. Жак, примерно километра за полтора быстрого бега, догонял «жигули», особенно если те, на подъёме в гору, немного притормаживали. Поэтому, Жак Иванович решил, что он создан для спорта и пошел в спортивную секцию по бегу, потом в секцию по плаванию, по теннису, по боксу и даже по шахматам.
В школе одноклассники не то, чтоб не любили Жака, но как-то что-ли не сильно хотели общения с ним. И никто толком не мог сказать, что такого в Жаке, чтоб с ним не дружить. Но когда дело доходило до вечеринок, Жаку, предпочитали просто скажем так не говорить. А точнее каждый считал, что кто-то другой уже пригласил Жака.
На выпускном вечере Жак быстро напился и так и не дождался «чуда». Дело в том, что где-то за месяц до выпускного вечера, Жак начал представлять, что охмурит свою одноклассницу Викторию. Все одиннадцать лет школы, Жак подавал ей «знаки»; дергал ее за косички и обзывал «дурой». И дураку со стороны было понятно, что это любовь с первого взгляда. Протрезвев наутро после выпускного и обнаружив себя лежащим на «матах» в спортзальной кладовой, Жак еще какое-то время думал, что «чудо» было, но придя в кафе «Спираль», где было оговорено праздновать второй день выпускного дня Жак понял две вещи.
Первая. Ребята почему-то опять про него забыли и были уже изрядно «навеселе».