Тощий посмотрел на своего товарища:
– Это тоже риторический вопрос? Или мне нужно ответить?
Пухлый тяжело вздохнул, сжал пальцами переносицу и вдруг стал похож на тётю Шерил, которой снова показалось, что Лу позорит её на людях.
– Элоиза, – обратился он к ней. – Мне жаль, что мы вас напугали. Мы хотим помочь. Исправить… несправедливость.
Лу вспомнила кое-какие книжки, за которыми в детстве коротала долгие зимние вечера.
– Стоп, – с подозрением сказала она. – Вы же не собираетесь сообщить мне, что мой папа – король волшебной страны или что-нибудь в этом духе?
Парни недоумённо переглянулись.
– Нет, – помотал головой Сэл, – мы об этом не знали. Так ты ещё и принцесса? Вау, это так круто!
Пухлый и Лу обменялись красноречивыми взглядами.
– Он не всегда такой, – сказал он, будто в оправдание друга. – Это наш первый переход между мирами, мы ещё не пришли в себя. Пожалуйста, подскажите место, где вы будете готовы нас выслушать. Где-нибудь под крышей… и, наверное, где светло и много людей, да? Там вы сможете чувствовать себя спокойно?
Ну, насчёт этого Лу сомневалась. В общественном месте или нет – беседовать с сумасшедшими не казалось ей разумной идеей. Но когда первые испуг и удивление схлынули, Лу вдруг ощутила, что промёрзла до самых костей, а в желудке поют голодные киты. Она подумала, что сейчас отдала бы всё на свете за чашку чая и крышу над головой.
– О, я знаю как раз поблизости одно местечко, – бодро заявил Сэл.
Лу могла бы перепрыгнуть через три ступеньки крыльца и забежать в дом. Могла бы барабанить в дверь, пока тётя Шерил не откроет, выставить самозванку вон и сделать вид, что ничего не было. Вернуться к обычной жизни. К пустым одиноким дням. К ночам, когда тени ловят её паучьими лапами и жрут заживо.
Если бы там, на кухне, была мама, Лу бы ни на миг не подумала уйти, не сказав ей.
Мама бы всё поняла. Вообще всё – и про сны, и про страх того, что боль, мешающая учиться, останется навсегда. Даже про двух незнакомцев в ноябрьском мраке, которые знают о Лу больше, чем она сама, и чего-то от неё хотят.
Мама бы никогда не спутала дочь с подменышем, как бы тот ни был похож.
Пальцы Лу сами собой сжались в кулаки.
Она посмотрела пухлому в глаза. Его взгляд был очень искренним, тревожным и слегка потерянным, как будто он не ей обещал помочь, а просил о помощи сам.