), оррорин (
Orrorin) и сахелантроп (
Sahelanthropus).
В июле 2002 г. я стоял на сцене в презентационном зале музея рядом с доктором Лорой Маклэтчи, в то время сотрудницей Бостонского университета, и обсуждал с увлеченной аудиторией значение находки, недавно сделанной в африканском Чаде, – черепа гоминина возрастом 7 млн лет. У меня кружилась голова: самый настоящий палеоантрополог обсуждает со мной древнейший из найденных ископаемых остатков гоминин.
Для меня окаменелости гоминин не только служили физическими свидетельствами нашего эволюционного пути, но и скрывали в себе удивительные истории людей, когда-то давно живших на свете. Например, следы из Лаэтоли являлись запечатленным мгновением из жизни прямоходящих, дышащих, мыслящих существ, которые когда-то смеялись, плакали, жили и умирали. Мне захотелось узнать, как ученые извлекают информацию из этих древних костей, захотелось самому рассказывать истории о наших предках, опирающиеся на фактические данные. Всего через год после того, как мы с Лорой Маклэтчи стояли на сцене в презентационном зале музея, я стал аспирантом в ее палеоантропологической лаборатории в Бостонском университете, а вскоре и в Мичиганском университете.
В настоящее время я преподаю на факультете антропологии Дартмутского колледжа, расположенного в лесах Нью-Гэмпшира, и езжу в Африку, где веду собственные исследования. Почти два десятилетия я разыскиваю окаменелости в пещерах Южной Африки и на древних пустынных землях Уганды и Кении. Я копался в древнем вулканическом пепле в танзанийском Лаэтоли в поисках других отпечатков ног, оставленных миллионы лет назад нашими прямоходящими предками. Я следовал за дикими шимпанзе по их родным джунглям. В африканских музеях тщательно изучал окаменелые остатки стоп и ног вымерших родственников и предков человека. И не переставал удивляться.
Я удивлялся нашему большому головному мозгу, сложной культуре и технологическим ноу-хау. Я задавался вопросом, почему мы разговариваем. Я задумывался, почему, согласно пословице, «нужна целая деревня, чтобы вырастить одного ребенка», и всегда ли так было. Я ломал голову над тем, по какой причине роды так тяжелы и подчас даже опасны для женщин. Я изумлялся человеческой природе и нашей способности быть добрыми и милосердными в один момент и жестокими в другой. Однако больше всего меня интересовало, почему люди ходят на двух ногах, а не на четырех конечностях.