Всё это в голове пролетело за секунду.
– Ох, Лексееич… – зарыдала Матрёна, как дитя, и слёзы градом полились по её круглым щекам.
– Поди прочь! – ору я, взбешённый всей этой сценой.
– Барин, ты бы остыл! – вместо всхлипывающей Матрёны в комнату тихо входит Мирон.
– И тебе зубы выбить? – рявкаю, уже почти не контролируя себя. – Я просил совета?
Чёрт, и правда, меня понесло. Еле торможу и внутри понимаю: это не я, это прежний хозяин тела буянит. Его опека явно достала до печёнок. Нужно взять себя в руки.
– За что? – Мирон смотрит угрюмо, не поднимая на меня глаза.
– Это я-то плохой барин? Матрёна на моих харчах в дверь скоро не пройдёт, ты – в сапогах городских ходишь. У меня один конь, а у тебя – два! И всё равно я вам плохой? Так, может, тебя тоже Велесову продать? – спрашиваю я с угрозой в голосе.
Мирон тяжело вздыхает.
– Хороший ты барин, – отвечает он, тихо. – Только Матрёна тебе вместо мамки была, а с мамкой так нельзя.
– Мирон, – говорю уже сдержаннее, – ты же с батюшкой моим воевал. Что будет, если солдат начнёт спорить с командиром?
– Известно чего… Выпорют, – снова вздыхает Мирон, словно принимая неизбежное.
– Вот и поясни это Матрене. А сейчас иди прочь, – добавляю я, уже успокаиваясь.
Ну что за дела! Алексей Алексеевич, какого хрена ты распустил дворню?
Дальнейшее общение с Фросей не заладилось. Та хоть мне и не перечила, но сидела за столом молча, глаз не поднимала. Запугал, получается, девчонку. А ведь ей всего шестнадцать, ребёнок ещё, можно сказать. Младшая она в семье, мамка больше не рожает – по местным меркам она старуха. А ведь матери всего сорок, а начала рожать с четырнадцати. Такие нынче времена.
Злой и неудовлетворенный ложусь спать.
Утром просыпаюсь и сразу понимаю – мне объявлена война. На столе завтрак: блины, пшёнка и кисель. И всё! Никаких тебе мясных изысков, рыбы или пирогов – Матрёна явно решила показать своё недовольство.
– Барин, Фрося и Тимоха ждут тебя, – входит в комнату какая-то молодуха.
Блин, а как её зовут? Вылетело из головы. Девка неказистая, постоянно на подхвате у Матрёны бегает. Спросить сейчас? Да ладно, дождусь, пока кто-нибудь её кликнет, тогда и узнаю.
– Зови сначала Фросю, – даю указания я.
На улице раннее утро, солнце ещё не добралось до своего зенита, но уже сейчас можно сказать – день будет жарким.