– Матрена, включи музыку! Громкость – семь! – командую я, наливая себе в большую кружку густого киселя.
– Благодарим Тя, Христе боже наш, яко насытил еси нас земных… , – забубнила молитву после еды Фрося.
– Заболел, Леша? – в комнату заглянула встревоженная моська Матрёны. – Кака-така музыка?
– Что, даже граммофона в доме нет? – спрашиваю я, не помня, когда это устройство было изобретено.
– Ой, беда! Заговариваешься! Надо опять кровь пущать, – озаботилась кормилица.
– Себе пусти! – ору я в гневе.
Чую, убьёт меня местная медицина. А ведь я только жить начал!
– Есть что пожрать? – в комнату заскочил мой собрат по пападанству.
От скандала меня спас Тимоха! Вернее, скандал всё равно был, но ругали уже моего конюха – нерадивого, который “коня не покормил, а убёг по деревне людей от дела отрывать”. А ещё он руки не помыл – эта претензия уже от меня. Молитву перед едой не прочитал – опять Матрёна. Повадился барский стол подъедать – тоже ясно кто. Вжав голову в плечи так, что ушей стало не видать, Тимоха торопливо наяривал гороховый супец, который, кстати, был чудо как хорош! Опытный, сука! “Васька слушает да есть”.
– Всё исполнил, что поручил! – громко сказал мой дворовой, думаю, больше для грозной бабы, чем для меня. Я-то рядом сижу, чего орать?
– Ну, – разрешил докладывать дальше я.
– Есть у тебя два кулака! У них по три коня, пяток коров и прочего добра полно. Семеро середняков, у которых конь или вол имеется, три коровы, ну или корова и телята. Остальные нищие. Хорошо, если корова у кого есть, остальные голодают. Особенно по весне. Сейчас уже и лучок, и прочая редиска растет, а весной ранней мёрли люди. Им бы на заработки уйти, а нет такого! И ещё – пьёт народ у тебя по-черному! Приходит к тебе некий Ермолай, говорит: "Барин, помираем от голода, отпусти на откуп семью кормить". Ты отпустишь, а он в корчму – бухать.
– У нас корчма есть? – удивляюсь я.
– По полям, если версты три, будет проезжий тракт, там и корчма, – докладывает разведчик. – А ещё Гришка лес твой ворует и с топором на меня кинулся!
– Что за Гришка, и почему лес мой? – вопрошаю я.
– Гришка Кожемяка на той стороне ручья живет, – пояснило мне из-за стенки устройство типа “Матрёна”.
– Матрена, тебе если делать нечего, так я работу-то вмиг найду! – грозно говорю я и слышу хлопок входной двери.