Да, блин, с это религией и так куча забот: перед освящением будет вечерня, потом всенощное бдение, потом ещё литургия… аж семь дней подряд! И ведь никто не поймет, если я не буду соблюдать все эти, дурацкие с моей точки зрения, правила. Ох, житиё моё!
– Пес смердящий! – услышал я голос Мирона во дворе.
Оказалось, Мирон ругал Гришку и его жену, послушно пришедших получать свое наказание в виде розг. Настроение с утра было благодушным, и я уже хотел простить своих крестьян, но побоялся, что местные осудят меня за такое человеколюбие. И потом, как в армии говорил наш ротный: «Куда солдата ни целуй – всюду жопа!» Так и тут с моими крепостными. Тем не менее, наказание я им уменьшил – десять розг жене и двадцать Кожемяке. Благодарили искренне!
Утром пришли Фрося и Тимоха. Даю задание Тимохе осмотреть бричку. Вообще, у него обязанностей сейчас немного – одна лошадка у меня осталась, так что, мой конюх и возчик в одно лице не перерабатывает. Фросе даю новое задание – крупу перебрать. Натурально! Золушка, мля. Сидит девушка, гречу прошлогоднюю шелушит. Вообще-то, не я дал задание, а моя Матрена. Она сегодня смотрит на меня с огромным уважением и не перечит ни в чем.
Моя вчерашняя эпическая победа над Обдерихой уже обросла слухами и сейчас я беседую со встревоженным попом Германом.
– Молитовку прочитал перед баней, как положено, а мои дуры решили умаслить нечисть, хлеба там принесли, соли крупной, – с удовольствием сдаю женский пол усадьбы я.
– Что ты, Лексеич! – всплеснул руками поп. – Что я только не делал, а девки на Святки так и продолжают гадать! Хоть пори их!
– А как гадают? – любопытничаю я.
– Известно как – подходят к бане вечере, открывают дверь и задирают юбку! – пояснил поп, зажёвывая домашнее пиво редиской.
– И что? – живо интересуюсь я, ведь известно, что нижнего белья молодежь сейчас не носит, и если сидеть в бане, то можно насмотреться видов!
– Если банник коснётся ноги мохнатой рукой – у девушки будет богатый жених, если голой – бедный, а если мокрой – пьяница, – пояснил Герман.
– Да ладно! – поразился я.
– Известно, бабы – дуры! – резюмировал служитель культа.
Хорошо так посидели с отцом Германом. Оказывается, и культурная жизнь есть в русской деревне!
Потом взялся за планирование своего бюджета. Что я понял из маминых записей? Я не банкрот, но нищий! Может и вправду кого ещё продать из сельчан? Но это средства производства! А вот с барщины на оброк можно перевести. Хотя… вот если мои денежные запасы в утках подсчитать… Утка по семь копеек идет!