Некоторые утверждали, что комета над городом – это гневная рука Господа. Люди слишком возгордились. Дарвин со своими теориями вот-вот перевернёт всю науку с ног на голову, и тогда люди окончательно запутаются, кто они и зачем пришли на эту землю. Всюду – в небе, на улицах, в реке – можно было различить признаки того, что мир разваливается на части.
Сердца лондонцев переполнялись страхом, и их стук сливался с шумом улиц. Кровь стыла в жилах даже у тех жителей, которым некогда было отвлекаться на такие мелочи.
Лондон, сентябрь 1858
Крошечный балансир выскользнул из рук Авы и исчез из виду. Она неслышно выругалась. Чёрт бы побрал эти мелкие детали! Уж она-то знала, как непросто найти такое крошечное колесико, по сравнению с которым её пальцы казались огромными и неуклюжими. Девочка вооружилась пинцетом и опустилась на колени, вглядываясь в пол и держа инструмент наготове. С тех пор как она стала подмастерьем, она делала это несчётное количество раз. Хорошо ещё, что это балансир. Крошечные винтики без специальной лупы и не разглядеть. Но, чёрт возьми, Ава столько трудилась над ним, и это лучшее её творение! Маленький кружочек металла казался незначительным, но для крошечных хронометров он был тем же, чем был маятник для напольных часов. Балансир должен быть почти невесомым, с тонкой, как ниточка, пружиной, а ось и камень – и того меньше, иначе стрелки ни за что не сдвинутся с места.
Быть часовщиком неблагодарное дело. Драгоценные минуты жизни ты трудишься над тем, что будет скрыто от глаз большинства людей. А если вдруг они и увидят крошечный механизм, то не смогут оценить его совершенство. За каждым тоненьким «тик-так» скрывается искусство и искусность! Большинство папиных покупателей принимают качество его работы как должное и даже не задумываются о том, сколько труда вложено в каждый миниатюрный шедевр.
Ава бросила взгляд на отца, который сгорбился над столом, сосредоточенно вглядываясь во что-то столь крошечное, что отсюда она даже не могла разглядеть, что это. Он был часовщиком до мозга костей: сдержанный, терпеливый, придирчивый к самым мелким деталям. В такие минуты дочь проникалась особой любовью к отцу.
Вот он! Хорошо, что ей не придётся начинать всё с начала. Она подцепила балансир пинцетом, осторожно поднялась на ноги, стараясь не дышать, и аккуратно положила кружочек на рабочее место. Пинцет был влажным от её потных ладоней. В этой комнатке под самой крышей было невыносимо жарко. Огромные окна пропускали много света, необходимого для работы, но вместе со светом проникал и жар. Близилось к концу самое жаркое лето в истории Лондона, и даже сейчас, когда приближалась осенняя прохлада, влажность не отступала.