Хенгель – единственный, с кем я могла непринужденно поговорить о погоде, новостях, инновациях мира людей и прочей ерунде. Мы не были друзьями – просто любили поговорить «ни о чем». Не будь его, я бы превратилась в животное и со временем забыла бы живую речь.
Бармен, как всегда, натирал пивные краны, пропадая в своих мыслях. Все в этом заведении пахло стариной человечества. Бары, все как один, украшали настенной каменной плиткой серо-коричневого цвета, и заведение Хенгеля не стало исключением. Только огромная коробка, транслировавшая черно-белые передачи, выделялась на фоне затхлой атмосферы.
– Старик Хенгель снова мечтает о пенсии? – задорно спросила я, усевшись на барный стул.
– Тебе как обычно? – Он потянулся за бокалом, чтобы налить привозного солийского пива.
– Нет, у меня скоро задание, после возьму пару кружек.
Он поставил бокал обратно и снова принялся натирать краны.
– Все еще работаешь на этого бандита? – Хенгель тяжело выдохнул. – Видел, как ты наклонилась к ножке стола… Элен, тебе давно пора поменять место поисков белого города.
Да, мы не были друзьями, но один секрет я все же поведала ему: по пьяни проболталась про свою мечту.
– Портовые ищейки в погонах только и делают, что пытаются подловить тебя, – тревожно продолжал Хенгель. – Я слышал их разговоры… Здесь каждый второй полицай знает, что ты местная…
– Убийца?
– Крыса, – бросил он.
Я не любила поднимать эту тему.
Людская семья растила нас с Делианом по человеческим принципам. Удачное стечение обстоятельств, что нас вообще смогли «пристроить» к взрослым. Брошенные эфилеанские дети никому не нужны. Но сказка длилась недолго – ровно до семи лет. А дальше, спустя три года голодания и скитания по улицам, я коснулась протянутого мне ножа и стала орудовать им за деньги. Выполняла приказы, чтобы не сдохнуть от голода.
Я никогда, ни разу в жизни не убила по собственной воле, только пытала и то в большинстве случаев языкастых ведьм. Однако еще до того, как моя рука лишила кого-то жизни по приказу, с первых дней на окраине порта те, кто замечал красные пряди, торчащие из-под платка, все как один клеймили меня убийцей. Просто за то, что я есть.
«Как бы называл меня брат, будь он рядом? Делиан, кто же я?»
– Чего призадумалась? – спросил Хенгель.
– Вспомнила времена, что уже не вернуть.