– Неприлично, – укорил Адлар. – Попытка соблазнения короля тянет на казнь.
– Это уже на которую?
– Двести сорок третью.
– Всего-то! – отмахнулась Радка. – Я начну переживать, когда мы дойдём до тысячи.
– Могу добавлять по одной за каждую твою фразу.
– Это потому, что я не начинаю с «Ваше Величество» и не падаю тебе в ноги?
Адлар улыбнулся и прикрыл глаза. Вода приятно грела и пахла дикими травами – не привычными вроде осенней мяты и лекарственных ромашек, которым полагалось успокаивать сердце, заострять разум и даровать силы, молодость и ещё множество преимуществ, а теми, которые приносила Радка, когда отлучалась домой, в свою деревню в горах. Аромат у них был совсем другой. Едва уловимый, зыбкий, горьковато-тёплый. Радка говорила, так пахнет солнце.
Крупная капля упала ему на нос, и Адлар открыл глаза. Радка сидела на краю ванны, водила по воде тонкими пальцами. Светлые волосы были по-прежнему стянуты на затылке в тугой узел, который легко прикрыть головным убором. Белая рубаха, закатанные по локоть рукава, ремень, вдетый в слишком большие для Радки штаны.
Адлар перехватил её ладонь, переплёл пальцы.
– Не боишься, что твоя богиня смотрит, король?
– Если снова предложишь чем-то её завесить…
– Будет двести сорок четыре?
– Вода ещё тёплая, – заметил он и добавил тише: – Хочу, чтобы ты присоединилась.
Радка освободила руку.
– Как пожелает мой король. Но если ты расплескаешь воду, как в тот раз, вытирать будешь сам.
– Не боишься перейти границу? – Адлар снова упёрся затылком в борт ванны.
Ему нравилось, как Радка раздевается – неторопливо, наслаждаясь каждой секундой свободы от игры в парнишку-слугу. Рубаха упала на пол, следом – обмотанное вокруг груди тряпьё. Звякнула пряжка ремня. Покачнулось в камине пламя, затрещало, плеснуло тёплый свет на гладкую кожу. Радка дёрнула с волос тугую резинку, рассыпав пшеничные до плеч пряди. Она и мальчишкой иногда носила их распущенными, растрепав до невозможности, и становилась похожа на безумного пастушонка.
Подошла – медленно, ещё отлично изображая наивную покорность, опустилась мягким бедром на край ванны, склонила голову.
– Я перехожу границу, Адо?
– Каждый день.
– Как грубо с моей стороны. Накажешь меня?
Он протянул руку, коснулся мокрыми пальцами тонкой шеи, невесомо скользнул вниз.
– Сначала мне придётся тебя наградить. Ванну вряд ли можно счесть наказанием.