Сейчас многие догадываются, что «новая религия возрастала под сенью римского закона и под его покровительством». Но кто помнит, как выглядело само покровительство в действительности? По объективным причинам учение провинциального философа было обречено на забвение: мощное противодействие синедриона, отрицательное отношение фарисеев, имевших, как известно, огромное влияние на толпу. В Иерусалиме не было духовной опоры, не существовало среды, которая впитала бы, охранила и взрастила посеянные пророком семена. Как бы вразрез с объективными причинами учение было спасено.
Если это так, боги не зря заботились обо мне. Правда, в те далекие времена я думал, что мною двигали мои личные обиды, личные интересы, но на то они и боги, чтобы знать, как направить мои усилия в нужном направлении.
Вспоминая события тех дней, знаю наверное: по форме казнь пророка носила религиозный характер, но истинное состояние вопроса отражало политические интересы, и знали об этом только главные действующие лица. Постулат пророка о едином Боге для всех людей земли разрушал религиозную основу единства еврейских племен. Синедрион понимал, что этим мощным оружием захочет овладеть Рим, чтобы использовать его в механизме управления их же страной. Последовавшая за казнью пророка скрытая политическая схватка не приносила явного перевеса ни той, ни другой стороне.
А сколько уже написано о далеком для меня философе. Такие небылицы! С такой уверенностью! Но ведь я был непосредственным свидетелем и участником тех событий!
Как это толпа дважды бичевала пророка, когда он находился под стражей римлян и в Антониевой башне, где стоял наш гарнизон? Да иудеи боялись рядом пройти. Иуда уже стал предателем! Это было бы возможно, если бы галилеянин прятался, но у того и в мыслях ничего подобного не было – он пришел проповедовать. Конечно, при возникновении религиозного учения создаются притчи для трактовки нравственных ценностей – наследие будущим поколениям. Но почему Иуда?
На том же уровне создан эпизод об изгнании галилеянином кого-то из храма. Торговля всегда считалась богоугодным делом, и умный философ должен был понимать, что преследование торгующих вряд ли найдет путь к сердцам верующих. Изгнание же торгующих могло произойти в том случае, если человек подвергся тяжелому житейскому удару и его душа была выбита из привычного равновесия. Помнится, там что-то происходило, не упомянутое в документах.