– Это… это… Что это?!
– Это шоколад! – хлопнула в ладоши Рина. – Лакомство с Зеленого Берега. Вкусный до безумия, пробуй!
Упрашивать сестру не пришлось. Она опустошила чашку одним глотком и зажмурилась, потеряв дар речи.
– Еще? – искушающе прищурилась Рина.
– Спрашиваешь!
Илай тоже пригубил свою порцию. Действительно, вкусно, но как-то чересчур сладко и вяжуще. Но если девушкам нравится…
– А у тебя много этого шоколата? – допытывалась окончательно обнаглевшая младшая.
– Сколько захочешь!
Обе выглядели чрезвычайно довольными друг другом.
Советник, до того момента молчавший и даже не прикоснувшийся к своей чашке, деликатно кашлянул, привлекая внимание. Илай поднял взгляд.
– Юноша, предлагаю пройтись и побеседовать. С глазу на глаз.
Янтарь тяжело сглотнул. Сейчас ему доходчиво объяснят, что от столь благородных девиц ему, босяку, стоит держаться подальше. И, если повезет, все же сообщат цель, с которой их сюда прислали.
Девушки были так увлечены беседой, что и не заметили, как их оставили. Илай медленно шел бок о бок с графом прочь от беседки. Теперь он обращал более пристальное внимание на сад, который с каждой минутой казался ему все более знакомым. Как и сам Андрей Феофанович. Сейчас Илай уже замечал в нем черты человека, каким он был десять лет назад.
– Это же вы меня забрали тогда? – вырвалось у него. – Из рыбацкой деревни…
Граф остановился и пристально посмотрел на Илая.
– Рина сказала мне, что теперь ты помнишь о тех событиях. Бесспорно, ты прошел через тяжкое испытание. Не только для ребенка, для любого человека.
Илай, ожидавший гневной отповеди за дерзость и уже вжавший голову в плечи, вздрогнул и закусил губу.
– Но… почему?
Рослый, как и его дочь, Советник возвышался над Янтарем на добрых три вершка, отчего тому приходилось смотреть на него снизу вверх.
– Боюсь, твое обращение в гемма было неизбежно. Весть о произошедшем в деревне быстро достигла глиптиков, и они, если ты не помнишь, уже выслали туда отряд инквизиторов. Так как ты слышал глас серафима, застань тебя инквизиторы на берегу, то учинили бы за тобой особый присмотр. В лучшем случае, подозреваю, ты стал бы не янтарем, а турмалином.
Илай зябко повел плечами. Октав как-то между делом говорил ему, что из него вышел бы неплохой инквизитор.
– А в худшем? – выдавил он.
– Рискну предположить, что ты бы больше не увидел солнечного света, став постоянным предметом для изучения глиптиков. Юный мистерик такой мощи, да еще и коснувшийся истинного чуда, первого за две сотни лет… – Тут Андрей Феофанович заметил ошеломленный взгляд Илая. – Разве ты еще не понял? Все геммы рождаются мистериками и являются ими до ритуала сингонии, что искажает их природные способности так, как это угодно Церкви. Насколько я понял по разрушениям в деревне, ты был дисгармоником. По одному велению твоей мысли и растревоженной горем фантазии двери домов разлетелись в щепки, а люди вышли навстречу Гласу. И от него погибли.