Ирина Викторовна, сияя от восторга, торжественно заявляет:
– Абсолютная актерская многоголовость! Гидра Голливуда! Записывай!
С энтузиазмом добавляю “Мерил Стрип – Гидра” на доску. Вакулина, все еще думая, что это розыгрыш, на секунду задумывается, потом неуверенно продолжает:
– Эм… Ну тогда… Том Харди – это… Цербер?
Мы с Ириной Викторовной замерли, переваривая услышанное
.
– Почему? – одновременно спросили мы, чуть наклонив головы.
Вакулина делает шаг вперед и уверенно объясняет:
– Ну… «Темный рыцарь», «Безумный Макс», «Веном»… он всегда такой… многоликий, мрачный, с двойным дном!
Ирина Викторовна хлопает в ладоши:
– Великолепно! Это не просто база данных. Это… Пантеон Голливуда!
Я, уже погруженный в вихрь безумных идей, с фанатичным блеском в глазах добавляю:
– А что, если… если мы начнем соотносить не только образы, но и биографии звезд с мифами?
Ирина Викторовна мгновенно подхватывает мысль:
– Да! Да! ДиКаприо был Сизифом, получал номинации на “Оскар”, но все никак не мог довести дело до конца, а потом стал Прометеем, когда наконец добыл… огонь признания!
Я киваю, мозг уже лихорадочно перебирает ассоциации:
– А Джек Николсон – это Посейдон! Его вечная холодная харизма – как океан!
Вакулина осматривает доску с интересом:
– А Кристофер Ли?..
Я отвечаю не раздумывая:
– Хронос! Вечное присутствие во всех эпохах кино, его голос – как грохот времени!
Ирина Викторовна делает шаг назад, любуясь доской, где хаотично пересекаются имена, стрелки и подписи. Она словно озвучивает лозунг нового проекта:
– Это не просто концепция. Это Эпос Современности!
Пауза. Все смотрят друг на друга, не веря, что доска заполняется мифологическими аналогиями с такой стремительностью. Смех стихает, а на стенах висят гигантские древнегреческие фигуры и их осмысленные, но все более запутанные интерпретации
.
Ирина Викторовна, как мудрая жрица, наполняет воздух своей уверенностью:
– Нам нужен свежий взгляд! Давайте позовем кого-то, чтобы он проверил, все ли правильно расписано. Я, конечно, не сомневаюсь в этом… – она прищуривается и бросает взгляд на Вакулину, – но пусть люди тоже подумают. Одна голова хорошо, а Лернейская гидра… о, это совсем другое дело!
Вакулина, не выдержав паузы, подпрыгивает с таким восторгом, что кажется, будто она только что открыла философский камень: