Я, несмотря на неуверенность, попытался отстоять свою позицию:
– Да-да, но это как в «Дюне»! Бетларианский джихад! Это когда их дом затопило, а электричество отключилось – один к одному! Режиссёр явно вдохновлялся не вышедшей экранизацией «Дюны» Алехандро Ходоровски. А три женщины – это сакральное число! У них тайный орден, и они явно ищут своего мессию Муад’Диба, который сможет им починить крышу!
Ирина Викторовна, пытаясь сдержать смех, посмотрела на меня:
– Ты что, со мной пикируешь? Я тебе сама крышу отремонтирую!
Я, понимая, что нужно срочно выкручиваться, ответил:
– Нет, Ирина Викторовна, я не спорю!
Но, честно говоря, спорить я не переставал и дальше.
Ирина Викторовна подошла ко мне после обсуждения и сказала:
– Саш, ты что, заблудился, как Улисс? А, ты не знаешь, кто это… Как Одиссей, поплыл не туда, да? Сирены тебя украли? Понимаешь, тут тебе не кино или книга жанра фэнтези! Всмысле, это не просто смотреть! Это нужно знать! Это нужно понимать! Оно гораздо шире референсов! Киноискусство с тобой, как со зрителем, взаимодействует на нескольких уровнях: визуальном, аудиальном, смысловом! Это как… как сплошной лабиринт символов! Как древнегреческие трагедии, но в контексте постмодернистского восприятия, понимаешь?! Это не просто дача с бабушкой, Саш, это культура! Глубокая, как черный юмор Тарковского!
– Саш, мне кажется, ты слишком много читаешь, что ли… На самом деле, здесь не нужно ничего придумывать, просто нужно видеть, что режиссер сделал. Все куда проще! Это не «Дюна», это не Бетларианский джихад! Это просто жизнь. Жизнь, которую он показывает через призму своих личных переживаний. Понимаешь?
Я что-то буркнул себе под нос:
– Конечно, понимаю. Все понял! Но, может быть, все-таки в следующем фильме будет тоже немного песчаных червей?
Ирина Викторовна только закатила глаза и небрежно махнула рукой:
– Саш, все, не смей больше про песчаных червей вспоминать, а то с ума сойдешь!
Я замолчал, но в голове продолжал разворачиваться целый мир фантазий, где эта картина вдруг обрела величие и многозначительность, напоминая сцены фрименов, верхом на червях Арракиса. Только вот вместо грандиозных просторов и эпических событий – старый дом в деревне и горы повседневных забот. Но что, если я все-таки прав, а они просто не видят этой глубины, этого скрытого смысла? В главе 6 вы поймете, что перед вами была странная и противоречивая сцена, а к концу книги станет очевидно, что все это не случайно.