Она приподнялась, оперлась на локоть и начала разглядывать Дашу, лежащую рядом. Дочь спала на спине, раскинув руки и ноги в разные стороны. При взгляде на маленькое чудо к Наде вернулось самообладание. Она уже наслаждалась тем, что отныне стало её счастьем. Отвела взгляд от дочери.
Вчера на кладбище, возле могилы её мужа, Яна обнималась с братом. Надя одобрила этот жест. Наконец-то в их отношениях появилось ощущение родства. Правда, подметила: Яна какая-то замученная стала. От девки-сорвиголовы ничего и не осталось.
Тогда Яна отвела Надю в сторону: на бледном лице брюнетки и в карих глазах горел огонёк страха. Высокая Яна скукожилась возле маленькой блондинки Нади, заговорщически протараторила:
– Ты должна меня выслушать. Я видела в монастыре такое! Можно сойти с ума. Я об этом говорить ни с Олегом, ни с Давидом не могу.
– В каком монастыре? – Надя внимательно вглядывалась в её глаза.
– Где я срок отбывала, это бывший мужской монастырь. Он сто лет был монастырём, —испуганно ответила Яна. – Там в девятнадцатом веке жили монахи, а сейчас женская колония…
– М-м-м, да. Ладно, расскажешь потом, здесь не место. – Лёгкое ироничное выражение появилось на Надином лице.
После гибели мужа два года Надя прожила в определенной стабильности. А тут в один момент навалилось столько всего. Она сложила пальцы в замок, закинула руки за голову, откинувшись на подушку, легла навзничь. Расслабилась. В небольшой комнатке, где прошло её детство, так и веяло родной благостью. Висевшие на стене в рамках фотографии школьных лет привлекли внимание.
С тех пор как Надя покинула родной дом, обстановка в её комнате не менялась. Возле окна с чисто вымытыми стеклами и белоснежной тюлевой занавеской с крупным ажуром стоял письменный стол, блестевший лаком. Александр Фёдорович его смастерил своими руками. Дерево казалось погружённым в прозрачную воду. Надя в этом видела игру золотых волокон древесины.
Она спала с дочерью на большой полированной кровати, стоявшей у входа, а в детстве, на ней же – с мамой. Цветные ковровые дорожки придавали особую роскошь комнате.
Фотографии не отвлекли от пришедшего из сна образа чёрного монаха. К тому же шум дождя навевал тревогу. Она затаила дыхание. Медленно поднялась. Чтобы не беспокоить Дашин сон, аккуратно встала с кровати, машинально поправила пижаму, впрыгнула в тапочки, заправила короткие волосы за уши. Уже потрясённая воспоминаниями о повести Чехова «Чёрный монах», направилась к книжному шкафу.