Совсем растерявшись, я только улыбнулся в ответ. К счастью, мне на помощь пришёл служащий отеля, открывший двери ресторана и пригласивший всех внутрь. Разговор с супружеской парой, чьи имена мне так и остались неизвестны, тут же закончился. Катрин не собиралась мне ничего объяснять и последовала за нашими собеседниками, даже не посмотрев на меня. Когда мы сели за свой столик, я спросил жену, почему она вдруг так переменилась. Она, словно не понимая природы моих претензий, лишь удивлённо отмахнулась и принялась за еду. Я думал оставить это для обсуждения позднее, но Катрин меня опередила.
– Скажи мне лучше, – начала моя супруга, откладывая в сторону вилку, – зачем ты выставляешь меня перед чужими людьми какой-то болезненной обузой? Мог просто промолчать, но нет, зачем-то нужно выставлять себя этаким мучеником, можно подумать, весь в веригах.
– А зачем ты от меня отдёрнулась? Мы же не чужие друг другу люди. Если хочешь сказать, что я выставил тебя перед другими в плохом свете, то ты сама начала. Даже если ты не в духе, то это не значит, что нужно меня избегать. И я совсем не хотел тебя обидеть, наоборот. Кто же знал, что ты это так воспримешь? Я разве тебе хоть слово сказал в упрёк?
Катрин, принявшаяся было за еду, с силой швырнула вилку на тарелку, так, что окружающие повернулись на громкий звук.
– Ты всё время строишь из себя жертву, всё время думаешь только о себе, когда говоришь что угодно. Как ты сегодня сказал? Ситуация, видите ли, комичная. Тебе одному смешно. Давай, расскажи нам всем, мне, вот этим людям. Что такого смешного? Я не понимаю.
– Катрин, пожалуйста, успокойся. Не надо сцены.
– А что? Тебе будет неудобно перед людьми?
– Я просто хочу объяснить тебе, что вся эта ситуация – простое недоразумение. Мы друг друга не так поняли. Давай поговорим по-человечески, как взрослые люди.
– Идиот, – взбешённо протянула Катрин и откинулась на спинку стула. – Сколько можно разговаривать? Я со стенкой шкафа до большего договорюсь.
Я покачал головой, отложил приборы, стараясь не смотреть по сторонам, встал из-за стола и вышел из ресторана в фойе, а оттуда на улицу. Уже потихоньку темнело. Закат начинался через час. Я оставил позади не только полный зал удивлённых гостей, не только взбешённую Катрин, но и кое-что куда более прозаичное – свой ужин, а потому почти бегом бросился в сторону моря. Практически все находившиеся на променаде заведения работали до глубокой ночи, а потому я мог не беспокоиться о том, что останусь голодным. Всю дорогу я не оборачивался назад, сам не зная, что́ боясь увидеть, ведь кто-кто, а Катрин точно не побежала бы за мною вслед. Тогда, много лет назад, – может быть. Сейчас я уже ни в чём не был уверен, да и думать об этом лишний раз не хотел. Ситуация приключилась прескверная.