В кафе Ани не оказалось, вместо неё за стойкой сидел пожилой мужчина, тоже с книгой в руках, но куда менее приветливый на вид. Он явно не знал, кто я такой, а потому без особого интереса воспринял мой визит. Расспрашивать его про Аню я побоялся и просто сел завтракать, надеясь, что девушка придёт и застанет меня здесь. Но этого не произошло, хоть я и растянул завтрак на неприлично долгое время. Сказать честно, еда не произвела на меня впечатления. То ли оттого, что я только и думал, что об Ане, то ли оттого, что сидеть в кафе одному, лишь с хмурым мужчиной за стойкой напротив, было как-то неуютно.
Когда я вышел на улицу, в голове моей кружилось несколько мыслей, пытавшихся побороть друг друга. Одна утверждала, что у девушки мог сегодня быть выходной, что не может же она работать каждый день и что теперь я точно найду её где-нибудь на променаде, прогуливающейся с подругами или в одиночку. Другая убеждала меня в том, что мои слова тогда, на площадке водонапорной башни, как-то задели Аню, а вчерашнее моё отсутствие в кафе убедило её в том, что я не жалею о сказанном. Были и другие – жалкие, бессвязные – мыслишки, которые тоже требовали от меня внимания, но я не желал думать о том, что с девушкой могло что-то случиться или что она куда-то уехала. В конце концов, что мне оставалось? Я решил, что моей единственной надеждой была самая первая, самая простая мысль, и побежал в сторону моря, несколько раз по пути влетев в случайных прохожих. Уже на променаде я был вынужден прекратить свои метания и принять спокойный, прогулочный вид, не мог же я позволить себе выглядеть как перепуганный школьник, только-только испытавший столь болезненное, но вместе с тем томительное прикосновение первой любви. Я делал шаг за шагом, с пятки на носок. На передке обуви появлялась и исчезала небольшая складка. Мне приходилось силой держать руки за спиной, чтобы их неспособность расслабиться не выдала моего волнения. Чёрт побери, клянусь, я думал, что сам себе выломаю руки. Вот вышла бы сцена!
Я смотрел по сторонам, переводя взгляд с одного прохожего на другого, с одной лавки на соседнюю, всё скользя и скользя по таким разным, но одинаково неважным для меня лицам. Я заглядывал в узкие окна ларьков, пытался угадать желанные черты под опущенными на лицо шляпками. Я смотрел то на веранды ресторанов, то на скрипучие качели, то на плещущихся в воде людей; щуря глаза, вглядывался в кабинки колеса обозрения, медленно ползущие наверх. Сколько бы я ни ходил взад-вперёд мимо спокойного тёплого моря, нигде я не мог увидеть знакомое лицо Ани. Я не мог ни о чём другом думать, я перебирал в голове все места, где в такое время могла быть девушка, и каждый раз безумно злился, когда её там не оказывалось. Я зашёл почти в каждый ресторан, в каждое кафе и бутик, коих в городе было несчётное множество. Всё без толку. В погоне за призраком Ани я совершенно забыл о том, что обещал зайти к Катрин во второй половине дня. Мне было совсем не до неё, но к тому времени я исчерпал все идеи о местонахождении девушки и, кроме как признать поражение, мне ничего не оставалось.