Когда на тарелке остались только разводы желтка, Максим остался сидеть, чтобы досмотреть громкое видео с матчем какого-то киберспортивного турнира. Хлеба, чтобы собрать все разводы, разумеется, не было – он покрывался чёрными крупицами плесени или становился подобным кирпичу слишком быстро. Досмотрев, он пошел обратно в свою комнату. По пути заметил, что обувь матери в коридоре всё еще стоит. Может быть, она пошла в чем-то другом. Большого значения этому мальчик не придал и сел за стол, который был заставлен пустыми банками из-под энергетиков.
Он запустил свой компьютер и включил ту же игру, матч по которой смотрел за завтраком. Яркие персонажи виртуозно перескакивали в рамках экрана, устраивая взрывы и громкие хлопки выстрелов. Один из них показался настолько реалистичным, что Максим снял один из своих наушников и прислушался. Тишина. Так и шли часы.
После такого насыщенного дня, конечно же, никто не прикоснулся к пыльным учебникам. Мальчик пошёл в ванную. Он набрал горячую воду, погрузился в неё и запустил видео, которое объясняло какую-то сложную философскую мысль, заложенную в аниме, где все сексуальные девушки фанатеют по застенчивому школьнику.
Вдруг он услышал, как входная дверь хлопнула. Максим не слышал, как ключи хрустят в замочной скважине, поэтому немного испугался. После быстрой логической цепочки он понял, что это вернулась мама, и вспомнил, что дверь в ванну не закрыта.
– Мама, я в ванной, не заходи! – выкрикнул он. – Как ты?! – продолжил кричать мальчик.
В ответ он услышал какое-то подобие слов. Они были вязкими и тяжкими, будто вырывались из болота. Странное звучание Максим скинул на физические препятствия и смесь с плесканиями воды. Он не ответил на её слова, надеясь, что она сама повторит.
Слышались тяжелые шаги. Точнее, шаг, за которым следовал скользящий звук, будто что-то мокрое волокли по полу. В голове промелькнула жалость, ведь маме не стало лучше. Максим уже хотел подниматься, как дверь медленно распахнулась.
Он увидел перед собой маму. Точнее, что-то похожее. Черты лица, которые и до этого были болезненными, стали напоминать посмертную маску. Её глаза были настолько впалыми, что казалось, будто на их месте была пустота. Руки были покрыты красной жидкостью, как и отвисающая челюсть, а на бедре была рваная рана, из-за которой вторая нога действительно волоклась за ней.