Герцог указал на кресла:
– Прошу вас, милорды.
Все четверо уселись, и епископ приступил к рассказу.
– Мой брат маркиз, – проговорил он с глубоким вздохом, – бесследно исчез.
Лорд Дарси приподнял бровь. Обычно в случае исчезновения одного из губернаторов его величества по всей Империи должен был подняться шум и гам – от одного ее края до другого: от мыса Дункансби в Шотландии до южной оконечности Гаскони – от границы с Германией на востоке до Новой Англии и Новой Франции за Атлантическим океаном. И если милорд епископ Гернси и Сарка не хотел поднимать шума по этому поводу, сему должна была иметься – не могла не иметься! – веская причина.
– Вы когда-нибудь встречали моего брата, лорд Дарси? – спросил епископ.
– Мимоходом, милорд. Только один раз, примерно год назад. Я почти не знаком с ним.
– Понятно.
Еще немного покрутив нагрудный крест, епископ перешел к своему рассказу. Три дня назад, десятого января, свояченица епископа Элейна, маркиза де Шербур, послала на шлюпке своего слугу в порт Святого Петра, Гернси, где находится кафедральная церковь диоцеза Гернси и Сарка. Запечатанное письмо извещало милорда епископа о том, что его брат отсутствует дома с вечера восьмого января. Вопреки своему обычаю, милорд маркиз не предупредил миледи маркизу о своем намерении покинуть замок. Более того, он намекал на то, что намеревается отдохнуть, когда закончит работу с некими государственными документами. И после того как он закрылся в своем кабинете, его никто не видел. Миледи де Шербур хватилась мужа только в следующий понедельник, когда обнаружила, что в его постели никто не спал.
– Это произошло утром во вторник, милорд? – спросил лорд Дарси.
– Совершенно верно, милорд, – согласился епископ.
– Могу ли я спросить, почему вы не известили нас раньше? – аккуратно поинтересовался лорд Дарси.
– Ну, милорд… понимаете ли… – нерешительно начал епископ. – Хм, миледи Элейна полагает, что… э… что его светлость, то есть брат мой, не совсем… э… может быть, не совсем пребывает в своем уме.
«Вот, – подумал лорд Дарси. – Вот и выложил! Милорд маркиз Шербурский сошел с ума! По крайней мере, так предполагает его леди».
– И в чем это проявляется? – невозмутимо продолжил расспросы лорд Дарси.
Епископ заговорил кратко и торопливо.
– Первый приступ произошел с милордом маркизом в канун дня святого Стефана, двадцать шестого декабря тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. Лицо его вдруг приобрело выражение клинического идиота: оно расслабилось, и свет разума как бы погас в его глазах. Он бормотал какую-то бессмыслицу и, похоже, не понимал, где находится, и даже в какой-то степени боялся того, что его окружает.