Сладко бо медвеный сотъ и добро сахаръ, обоего же добрѣе книгий разум: сия убо суть сокровища вѣчныя жизни. Аще бо сде кто обрѣлъ бы земное сокровище, то не бы на се дерзнулъ, но единъ точью честный камень взял бы,– уже бес печали питаеться, яко до конца богатьство имый. Тако обрѣтый божестьвенныхъ книгъ скровище… истиньный с расужениемь разум, – уже не собѣ единому бысть на спасение, но и инѣмь многимъ послушающим его.
В переводе:
Ибо сладко – медвяный сот, и хорошо – сахар, обоих же лучше книжное знание: потому что оно – сокровище вечной жизни. Если бы здесь кто нашел земное сокровище, то на всё и не посягнул бы, но лишь один драгоценный камень взял бы – и вот уже без печали питается, как до самой смерти богатство имеющий. Так и нашедший сокровище священных книг… ум истинный, размышляющий,– уже не себе одному на спасение, но и многим другим, внимающим ему.
Это проза или поэзия, я вас спрашиваю? Это немножко еж и немножко черепаха, а вот как оно зовется, я не знаю, как говорилось у классика.
Это Кирилл Туровский.
Я прошлый раз ругалась на то, как нам преподавали древнерусскую литературу в МГУ. Ругалась, что у нас профессор был очень христиански настроенный и руководствовался священным принципом учительности, то есть произведение хорошее хорошо чем? – правильно, содержанием. Он нам христианское содержание на лекциях пытался донести, чтобы не сказать – вдолбить. А я поэтому терпеть его не могла, так что у нас с ним были конфликты.
И вот надо мне собрать что-то про поэзию, которой не было, а я точно знаю, что Кирилл Туровский – это русское красноречие. И я иду смотреть ненавидимого мною на первом курсе Кирилла Туровского, отрешившись от содержания, и я вижу эту красоту языка. Ведь действительно зачитаешься просто как стилистом! Дальше я иду смотреть других церковных авторов XI-XII века. Знаете, что у меня получилось? У меня получается список на две страницы мелкого шрифта. Две страницы только заголовков, оцените! Произведения, которые или целиком созданы в прозопоэтическом стиле или имеют фрагменты прозопоэтического стиля. Зачитываемое мной сегодня «Сказание о Борисе и Глебе» тоже туда, потому что там ритмика отчетлива. Да, там нету рифмы, к которой мы привыкли. Но ритмизованность там есть, и напевность, действительно ориентированная на исполнение на слух, там тоже есть.