Я – Галя, девушка с кассы. Я знаю в лицо всех местных по-версальски вежливых алкашей, витиеватостью речи и изощрённостью комплиментов не уступающих самым благородным джентльменам Английского высшего света.
Но разве я бедна?
Я очень богата. У меня есть самое дорогое сокровище, которое только может быть у человека – дети.
Так что нет, это мне до Мирона нет никакого дела, а не наоборот!
– Галь, а ты чего не спишь? – Роза Викторовна тихонько заходит на кухню, трёт заспанные глаза.
Её взгляд впивается в мою причёску, а потом медленно скользит вниз. Глаза округляется пропорционально растущему удивлению.
– Галочка…
– Это сложно объяснить.
– Неужто с мужчиной куда-то ходила?
– С мужчиной.
– Батюшки! – Шепчет Роза Викторовна и счастливо обхватывает свои щёки ладонями. – Ну неужели! Уж думала, не доживу…
Качаю головой, прерывая её воодушевление.
– Это не совсем то, о чём вы подумали. Он предложил мне работу.
Вмиг её радость гаснет, на лбу собирается глубокая хмурая складка.
Эмоциональному диапазону Розы Викторовны позавидует даже Эмилия Кларк.
– Работу? Какую ещё работу?
– И это снова не то, о чём вы думаете, – вздыхаю, наливаю нам обеим чай. – Этот мужчина, он… Он предложил мне стать его женой.
– Женой?!
Господи, Галя! Ну ты же делаешь только хуже!
– Фиктивной женой. Денег как раз хватит на операцию для Юленьки.
– Аферист! – Взмахивает пальцем в воздухе Роза Викторовна. – Галочка, мошенников-то развелось сейчас! Надеюсь, ты не поверила ему? Утром – деньги, вечером – стулья.
– Деньги уже у меня. Завтра же свяжусь с Семёном.
– Правда? – Свекровь поджимает губы, разводит руками. – Ну и отлично! Галочка, так нам сказочно повезло! Сколько бы мы по сусекам нужную сумму наскребали, а?
– Долго.
– Вот! Неужели ты не рада?
– Рада, конечно.
– А чего ты тогда такая бледная? Лица на тебе нет.
– Я сболтнула там, на вечере, лишнего. Нас пригласили провести выходные в загородном доме местных аристократов. С детьми. Мирон предлагал ещё деньги, но я отказалась. И кажется, у него из-за этого могут быть проблемы.
Свекровь садится за стол, поглаживает его поверхность ладонями, смахивая на пол невидимую пыль.
– Мирон, значит, – хитро щурится она, улыбаясь. – Красивый хоть?
– Ой… – морщусь.
– Галь, а чего ты? Ну, ей-богу, сколько уж времени прошло!
– Нет, – с силой сжимаю в ладонях чашку с чаем, не чувствуя тепла.