То ли искренности было слишком много, то ли вечер был поздний, но она не ответила.
‘Идиом не мог уснуть без колыбельных Мин с мечтаниями о Мин.
«Она ответит?» – парень смотрел в угол, на одинокую тумбу, которую лунный свет избегал.
– Почему ты так помешан на ней? Это тебя до добра не доведет. Знавал я такого юнца, который влюбился в охотницу. Не простую, а самую лучшую во всём мире. Вместе они под конунгом многое уведали. И юнец решил просить ее руки.
«Она ответила взаимностью?»
– Ну как сказать… Охотница была жрицей Луны. Сердце ее принадлежало богине, так что девушка отказала. По крайней мере, она не послала юнца к йотунам…
‘Идиом с тоской отвел взгляд от тумбы. И заглянул в ноутбук. Навел курсор на папку «прошлое», но не осмелился открыть.
«И что он сделал?»
– В конце концов, после череды бедствий, собрал хирд и отправился в плавание. Он не мог жить без нового, поэтому не мог горевать вечно. Будущее гораздо интереснее.
‘Идиом кивнул. Он улыбнулся: был убежден, что Мин ответить, и убрал курсор от «прошлого». Парень с интересом приготовился к будущему.
Но что-то, скрытая пустота разбитых осколков, колола изнутри живота, груди. Должно быть, от прошлой истории.
…
Следующим утром Мин ответила, что приятно удивлена, но не может стримить больше. Никогда. Парень подавился лапшой быстрого приготовления. Спазм сковал грудь. Сейчас погибнет, подумал, но откашлялся.
‘Идиом спросил у Мин:
«Почему?» – и эмодзи с каплей.
Она прочитала. Но не ответила. Это был конец.
Конец диалога.
Конец череды прекрасных мгновение и конец утешения.
‘Идиом отложил телефон и упал на подушку. Грань подушки была точно так же смята, как и много, много дней назад. Грудь превратилась в пропасть, и кровь в висках уже не так разрывала бременем, как пустота.
– Это всё? Ты вот так опустишь руки?
«Зачем стараться бежать если ночь всегда за горизонтом?»
– Эй, я вообще-то на тебя силы потратил. У меня немного осталось, а ты решил скончаться?
«Да.»
– Ох… Кусок глины… Ты не думал когда-нибудь о других человеках? Может, она так же сейчас лежит?
«Она?» – интонация в мыслях выдавала Хатен’’’-Рида.
– А ты думал, что она не человек?
‘Идиом взял телефон и написал Мин. Почему-то написал стих: само так вышло.
И как-то так пошло – они разговорились. О каплях за окном таких же, как вчера; о луне за окном такой же, как вчера; об обновлении «Лиги Древних» за экраном таком же, как вчера. Но после и ярче всего другого их печалила новая книга про попаданца, попавшего царским детективом. Реклама была везде: ‘Идиома даже не спасала броня информационного танка, в который он себя загнал.