Гулсунай не оставалось ничего, как завести их домой. Этот дом остался от родителей ее мужа. Изначально он состоял из двух комнат и веранды, но позже они с мужем смогли расширить его, пристроив еще две комнаты с задней стороны дома. Веранда была разделена на две части, в одной части они принимали пищу, другая служила помещением, где она готовила еду. Лестница была обновлена и покрашена в темно-коричневый цвет. Не было какого-то изыска, особого интерьера, но было видно, что хозяева стараются поддерживать в доме уют. Внутренняя обстановка дома также ничем не отличалась от домов других односельчан. Разве, что коврики на полу, Гулсунай шила сама и на стене висело вышитое полотно, подаренное ее матерью. Гости расселись вокруг стола, на низеньких деревянных самодельных табуретках. Гулсунай не посчитала нужным приглашать их в зал для гостей, да те и не претендовали. Вскоре на столе появились хлебница с выпеченными домашними лепешками, абрикосовое варенье, сахар, домашняя сметана и сковородка с жареной картошкой. Гулсунай начала разливать чай в пиалы, как та самая смелая поставила бутылку, намекнув, что она забыла принести рюмки для водки.
– Ой, самое главное забыла. Сайраш, ты же у нас самая молодая, иди, вытащи стаканы, они на верхней полке шкафа, – сказала она полной, и далеко не молодой, и не менее сварливой женщине. Та покорно пошла и вынесла стеклянные стаканы, верх и дно стаканов были одного размера, имели толстые стенки, такой посудой пользовались очень и очень давно, но бережливая хозяйка сумела сохранить их.
– Ничего другого не нашла, кроме этих коротышек!– Язвительно прошипела женщина со съехавшим на бок платком, на этот раз она выглядела еще смешнее. Из-под платка выглядывала челка. Ее звали Айсулуу, лунная красавица. Конечно же, ее родители, или те, кто назвали ее, не могли предугадать, что их маленькое чадо будет выглядеть весьма-своеобразно, наперекор своему имени.
У нее было узкое лицо, с легкой горбинкой нос, а глаза были до того узкими, что казалось, их продырявили лишь для того, чтобы она могла видеть. Сама она была низкого роста, худая, так что создавалась видимость, что ее халат висит на очень хорошей вешалке. Впрочем, своей худобой она гордилась, считая себя миниатюрной, в отличие от сельских дылд, как она называла своих подружек.