Я моргнул, замер, пытаясь осознать, что только что произошло. Это не было чем-то отдельным, не было тем, что существовало само по себе, вне меня. Я управлял этим. Я двигаю ими. Но как?
Я попытался сделать шаг вперёд, но движение оказалось непривычным, слишком лёгким, словно это был не шаг, а скорее плавный перекат, не требующий особого напряжения. Тело будто катилось само по себе, мягко, без рывков, и с каждым новым движением я чувствовал, как оно подстраивается под меня, настраивается, словно живое. Я сделал ещё один шаг, затем ещё, пока, наконец, не остановился перед кроватью и не взглянул вниз, туда, где раньше были мои ноги.
Тонкие, подвижные лапы, гибкие, точно пружинистые механизмы, ловко переставляли друг друга, выравнивая моё положение, двигаясь так, чтобы я не потерял равновесие. Их было шесть, не больше полуметра длиной, но их сложность и подвижность делали их надёжной опорой, которой я мог доверять. Они двигались по кругу, распределяя нагрузку так, чтобы я оставался устойчивым, их балансировка была настолько точной, что я едва чувствовал переходы веса с одной точки на другую.
Я ходил.
Не так, как раньше, не как человек, но я мог двигаться, мог контролировать это новое тело, мог командовать им так же, как когда-то командовал своими конечностями.
Я попытался ускориться, шагнуть быстрее, но новое тело среагировало чуть медленнее, чем я ожидал, и я потерял равновесие, опасно заваливаясь вперёд. В последний момент лапы сами поймали меня, подстроились, мягко отбросили назад, вернув в устойчивое положение.
Я посмотрел на незнакомца, ожидая хоть какой-то реакции, но он просто наблюдал, не торопясь вмешиваться, позволяя мне самому осознать всё, что со мной произошло. В его взгляде не было удивления, только спокойное удовлетворение, словно он проверял очередное своё изобретение и убедился, что оно работает.
– Отлично, – усмехнулся он, склонив голову чуть набок, с тем же выражением лёгкой самоуверенности, которое заставляло меня чувствовать себя не человеком, а результатом его эксперимента. – Привыкнешь, дело времени. А времени у нас почти не осталось.
Он залез в карман, вытащил небольшой предмет, напоминающий пенсне, внимательно его осмотрел, хмыкнул, будто что-то оценивая, затем, словно передумав, убрал его обратно, ещё раз взглянул на меня, теперь уже с более сосредоточенным выражением, развернулся и, не сказав больше ни слова, ушёл в глубину жилища.