Именно потому молодого лейтенанта так манил луч света, выбивавшийся из-под двери там, на верхнем этаже. Ему хотелось узнать, ради чего они здесь оказались. Несколько бойцов попытались остановить Жана, но не слишком настойчиво – им просто не хватило сил.
Когда Жан вернулся в кабинет, маркиз поставил разогревать на печку трехногий кофейник. Пистолет, заткнутый за пояс, отчетливо просматривался под полами довольно широкой куртки. Едва лейтенант вошел, маркиз указал тростью на штору.
– Если хотите… Закройте сзади ставню.
Без лишних вопросов Жан отодвинул бархатное полотнище. Его лицо тут же обжег холод. В царившем снаружи хаосе лишь пенные гребни отличали волны от небосклона. Валы накатывались и разбивались о подножие башни. Брызги долетали через окно. Жан поспешно закрыл ставню, с трудом задвинув щеколду, и отпрянул от окна. Его пульс забился сильнее. В те дни, когда бушевал океан, Жан обычно находился где-то в глубине суши. Он решительно не понимал, что толкает людей выходить в море. Кроме бедности, конечно. К этому всё всегда сводится. Лейтенант попытался восстановить дыхание. Голос маркиза за спиной заставил его вздрогнуть.
– Вы их услышали?
Жан обернулся:
– Услышал кого?
– Вы побледнели, мне показалось, что в этом причина. Колокола и крики тонущих… Они до сих пор иногда доносятся в такие штормовые ночи, как сегодня.
Жан покачал головой. Маркиз закинул в кипящую воду две ложки кофе. Новый аромат смешался с запахами йода и соли, пыли и затхлости башни. Аромат, который Жан часто вдыхал на улицах Парижа около «Прокопа»[9]. Хотя ему самому никогда не доводилось пить кофе.
Маркиз размешал жидкость и продолжил так непринужденно, будто беседовал в столице на философские темы:
– Когда-то здесь был целый замок. Деревня, церковь. Задолго до наших времен. Океан всё смыл.
Жан фыркнул, словно пытаясь избавиться от брызг, осевших на коже. Он не выносил бури. Ненавидел сказки и легенды, которые рождались здесь почти в каждом уголке побережья. Он прислонился к стене. Холод камня проникал сквозь бархат драпировки, сквозь многослойную униформу и добирался до костей. И всё же лейтенант стоял неподвижно. Холод держал его в боевой готовности.
Маркиз приготовил две чашки кофе и сильно удивил Жана, предложив ему этот горячий напиток.
– Я думал, вы собирались меня напоить, – произнес Вердье, отходя от стены.