Но эта «случайность» на самом деле была тщательно спланирована, даже если никто из вас это не осознавал. И в этот момент, когда остался позади Нюрнберг с его фальшивыми приговорами и бесполезным государственным правосудием, в этот момент, когда смерть главного ученого Объекта прошла мимо внимания полиции и общественности, ты понимаешь, как жить дальше. Ради чего. И ты принимаешь на себя роль, которую тебе предназначила судьба. Потому что иначе не сможешь.
Ради матери, которая в итоге умерла у тебя… нет, не на руках. Ведь прикоснуться к ней означало лишь одно – неминуемую смерть. Ради глаз десятков и сотен людей, запертых в подземелье с психопатами. Ради твоего близкого человека и тебя самого, потому что иначе невозможно дышать.
Ты иначе не сможешь, не сможешь жить в старом мире, который держится на кровавых нитях, кое-как скрепляющих реальность. Мир перевернется.
И ты совершенно по-другому оценишь эти понятия:
Любовь.
Нежность.
Преданность.
Тяга.
Влечение.
Жизнь.
Месть.
Возмездие.
1961 год
Спутник-7
– Как же я устал от этих бесчисленных внутренних проверок.
Дэвид прикрыл глаза, опустил затылок на подушку и потер переносицу. Габриэла молча провела кончиками пальцев по обнаженной груди мужа. Он редко делился эмоциями, предпочитая проживать сложные моменты в одиночестве, но после смерти одного из ученых руководство лаборатории будто сорвалось с цепи. Несчастный случай не вызывал сомнений, никого не обвинили в убийстве, но контроль за техникой безопасности усилили. Прилетело даже отделу Дэвида.
– Сегодня они ввели новый распорядок: специально назначенные сотрудники обязаны обходить лаборатории каждый час, независимо от расписания экспериментов. Как это коррелирует с внутренними протоколами безопасности, спросишь ты? Никак. Они противоречат друг другу. Эксперимент может идти сорок минут или час и пять минут. И во время него в некоторые помещения доступ запрещен даже старшим лаборантам. Так вот теперь у нас администраторы выше этого. Ох, Габи, прости. Я не должен выливать на тебя эту ерунду. Что у тебя на работе?
Она неуверенно пожала плечами. Что у нее на работе? Что у нее может быть в таком городе? Ну, кроме производственных травм, которые из-за секретности до больницы «не довозят»?
– Сопливые носы, больничные и аллергии. Здесь много аллергиков, знаешь ли.