Когда соберешь мысленно все горе, причиненное тобою другим, сосредоточив его на себе, как если бы те, другие, все это тебе причинили, и живо вообразишь свое ревнивое, пронзенное со всех сторон твоим же злом, самолюбие – тогда поймешь, что такое ад.
– Дьяволу все люди не нужны. Ему нужны некоторые. Я – ему нужен. Но я не поддамся.
Начальник лагеря:
– Что же ты – сам Богу молишься, а посылку просить к Сатане приходишь?!.
Мужик говорит кошке:
– Видишь, какой я хороший? Вот – принес…
(Не оттого ли мы все понемногу творим добро? И не потому ли им одним не спасешься?)
– Мне достаточно пять минут посмотреть на стену, чтобы сказать, что вот в этой стене больше зла, а в той – меньше… Добро, правда, я различать еще не научился.
В русском апокрифе есть эпизод: дьявол дрючком нанес Адаму 70 язв, а Господь повернул их внутрь – «и обороти вся недуги въ него» («Сказание, како сотвори Бог Адама»). Развивая аналогию, не получим ли мы в итоге подобного выворачивания – изгнание из Эдема, во-первых, а во-вторых, посмертные адские муки, когда вывернутая вновь, на старый салтык, душа попадает в атмосферу собственной внутренней жизни, которая станет отныне ее физической средой, окружением? Тогда она сама создает себе погоду в аду, и наказание за грехи, заложенное в самих же грехах, может восприниматься как нечто вполне вещественное.
– Эта наглая смерть…
– Этот смертельный человек…
Меня занимает сказка как проявление чистого, может быть впервые отделившегося от жизни искусства, и как оно проясняет действительность и делает ее более похожей на себя, разделяя добро и зло и заканчивая все страхи и ужасы счастливым концом.
Неужели свадьба в финале сказки – лишь иллюзия, которой мы пытаемся подсластить судьбу? Скорее, все же это настоящая, окончательная реальность развязки, которая себя обнаруживает, когда страшный сюжет рассеивается в ходе своего изложения…
– Трудно, Господи.
– А ты думал как?
Боль нужна для того, чтобы, уходя, оставить полное, освобождающее блаженство.
…А бесы тогда водились, как лягушки в болоте.
Человек, человек, сообщающийся с Богом сосуд.
– За что я благодарен Господу, так это – что за всю мою жизнь не убил никого. А сколько было случаев!..
– Один у меня родственник – Бог…
Он слышит ночью хор голосов – может быть, духов земли или всех рассыпанных по ней бесчисленных племен и народов – и, прислушиваясь, чувствует вдруг, что если поймет он сейчас из этого хора хоть слово, то сойдет с ума. Понять – сойти.