– Ты помнишь, о чем мы с тобой договорились? – тяжело спросила Кристина в трубку. – Я не буду больше ждать. У тебя был выбор, ты мог остаться со мной. Понимаешь?
Ее голос до сих пор звучал в моих ушах. И встревоженный голос матери, которая сообщила, что отец попал в больницу с сердечным приступом.
Я тонул в этой осени.
Вместо большого космоса.
Вместо звезд.
Новых открытий.
Вместо романтики новых маршрутов.
У меня была только она – дождливая, хмурая, холодная осень.
Утром шкаф выплюнул в меня одежду для пробежки. Вспомнив, что вчера добавил в его расписание «Спорт на улице», я скептически оглядел выданный комплект. Легкость куртки вызывала некоторые сомнения, вчерашняя погоня под дождем забыться еще не успела. Подумав о ней, я поежился. Но, отбросив мрачные мысли, спорить с техникой не стал.
На улице выяснилось, что шкаф оценил погоду правильно: за ночь потеплело. Привычно пробежавшись по всем дорожкам между корпусов, я свернул в парк. Сейчас он выглядел довольно уныло. Деревья почти облетели, даже лиственницы скинули свои желтые иголки на землю и стояли темными остовами. Но и яркого осеннего ковра под ногами не было. Частые дожди смешали опавшую листву с землей, она потемнела и втерлась в почву.
Вскоре дорожка прижалась к краю оврага. Пытаясь разглядеть, что там внизу, я совсем перестал смотреть под ноги. И, конечно, добром это не кончилось. Поскользнувшись на раскисшей земле, я не удержал равновесия, плюхнулся на какую-то корягу и вместе с ней съехал по склону. Прямо под ноги Леоне Дюкре, лингвисту нашей экспедиции.
– Практикуешь санный спорт? – удивленно спросила она, протягивая мне руку, чтобы помочь встать. – Действительно, зачем ждать снега? Снег – для слабаков. Да, Алексей?
Вытерев ладонь об уже и так испорченную одежду, я поднялся и оглядел свидетельницу моего позорного спуска. Одета она была почти как я: в легкую куртку и спортивные брюки. Русые волосы заплетены в хитрый пучок. Карие глаза смеялись, хотя выражение лица сохраняло серьезность. Я беззастенчиво ее разглядывал, пока не получил дружеский тычок в плечо.
Переключившись на собственную одежду, я убедился, что она только испачкана, но не порвана, а руки-ноги целы и почти не поцарапаны. Лео сделала еще пару ехидных замечаний, и мы неспешно двинулись в сторону корпусов.