Выявленных же агентов американских и британских спецслужб после короткого и энергического допроса было решено отправить в Петербург, где ими займутся более квалифицированные специалисты из будущего. Скуратов предложил не использовать для их перемещения машину времени, а отправить задержанных в обычном порядке – в трюмах кораблей эскадры, а потом по этапу под конвоем через всю Сибирь-матушку. Пусть эти недоделанные джеймсы бонды вдоволь полюбуются на дремучую тайгу и получат на всю оставшуюся жизнь незабываемые впечатления.
По дороге на Аляску русские корабли тщательно прошерстили воды, принадлежащие теперь Российской империи. Они захватили несколько неосторожных или слишком наглых британских и американских браконьеров, промышлявших в чужих водах. Сопротивляться незваные гости даже и не пытались – хотя русские бриги и мало были похожи на «адские корабли», которые появлялись неизвестно откуда и безжалостно топили всех, кто незаконно вторгся в российские территориальные воды, все же шхунам и баркам с разношерстными экипажами трудно было тягаться с военными кораблями. Да и кто поручится, что, если кому-нибудь и улыбнется удача, то в следующий раз за ними не будут охотиться эти самые «адские корабли»?
А фрегаты «Паллада» и «Аврора» – последняя шла под штандартом великого князя Константина Николаевича – уже приближались к берегам Камчатки. Именно там, на берегу Авачинской бухты, было решено создать главную базу Тихоокеанского флота. Великий князь уже успел побывать на Камчатке, правда, в XXI веке, и потому ему очень хотелось посмотреть, как выглядел Петропавловск, всего тридцать лет назад получивший статус города. О важности этой гавани можно было судить хотя бы потому, что помимо российских кораблей ее еще в прошлом веке посетили такие известные мореплаватели, как англичанин Джеймс Кук и француз Жан-Франсуа Лаперуз.
Столь пристальное внимание иностранцев к Камчатке настораживало. Поэтому наличие в Авачинской бухте сильной русской эскадры было крайне необходимо. Об этом великому князю Константину не раз говорил его наставник, адмирал Литке. Того же мнения с недавних пор придерживался и император Николай I. Несомненно, внимание к забытой Богом и людьми окраине России у отца великого князя появилось после общения с людьми из будущего.