Спустя долгое молчание Хо Ян ответил:
– У семьи Хо нет наследника.
Перед тем как отправиться за границы родины, Хо Ян взобрался на башню Чжайсин – туда, где когда-то дал обещание Су Тай оберегать ее в этой жизни.
На дворе тогда стоял самый разгар лета, и заполнившие небо звезды ясно освещали девушку. Она заставила его вытянуть мизинец:
– Договорились! А тот, кто нарушит клятву, должен будет выпить сотню чашек горького отвара. А иначе не оставлю тебя в покое даже после смерти!
Тогда он подыграл ей. Казалось, это было лишь шуткой, и только теперь Хо Ян понял, что сердце Су Тай уже тогда было наполнено тревогой.
– Хо И, – подозвал он сопровождающего его слугу. – Свари мне сто чашек горького отвара.
– Генерал?
– Покрепче и очень горького. – Он нарушил обещание, и его ждало наказание.
Хо Ян подошел к краю башни и, прислонившись к перилам, взглянул на сверкающее ночное небо – ему нравилось любоваться небесными светилами, нравилось подниматься на самые высокие точки и смотреть сверху на великолепие мира. Видя огромные просторы родной земли, что находились под его защитой, он всегда чувствовал ни с чем не сравнимое ощущение душевного покоя. Су Тай однажды сказала ему: «Невероятно высоко и невероятно красиво, вот только тут невозможный холод». Прежде он вовсе не чувствовал холод высот, а теперь, оглядываясь назад, понял, насколько стал одинок.
Высота окутывала его морозом, но лишь потому, что не было того, кто встанет рядом.
Хо Ян поднял руку к небу, слегка разлив горький отвар, и прошептал:
– Я выпил лишь девяносто девять чашек горького отвара сегодня, Су Тай. Я все еще в должниках, так что призрак твой сможет меня отыскать. Буду ждать.
Су Тай, кутаясь в темно-синее одеяние и прижавшись к стене, стояла в безмолвной ночной темноте у подножия башни Чжайсин, а в ледяном воздухе растекался горький запах отвара. До кончиков ее ушей доносился гомон с площадки девятиуровневой башни – она слышала, как кого-то тошнит, слышала чьи-то тревожные уговоры.
Су Тай закрыла руками лицо, выдавив лишь тихий дрожащий стон.