– Что ты сказала?!
– Всего хорошего.
Игнорируя возмущённый взгляд округлившихся до размера пятирублёвых монет глаз Алёны, я прохожу мимо неё, гордо подняв подбородок.
Хотя на душе, почему-то, мерзко скребутся кошки, а сердце резко пронзает какой-то болезненный укол. Да уж… Паршивое чувство, конечно. Откуда оно?!
Сама не понимаю, ведь Руслан уже не мой. Давно не мой. Мы друг другу абсолютно чужие люди.
Конечно, есть крохотный нюанс – по моей съёмной квартире бегают две его маленькие копии, о которых он не догадывается… Но о детях ему знать не обязательно.
Я всеми силами выжигала из своего сердца свою любовь к Орлову. Больно, трудно, мучительно. Буквально заставляла себя перестать его любить, но…
До конца так и не справилась.
Сейчас на месте когда-то буйно цветущего и счастливого чувства любви осталась лишь слабо тлеющая горстка пепла. Но и она скоро догорит.
Пытаясь унять непонятно почему разбушевавшееся сердце, прислоняюсь к холодной мраморной стене холла и пытаюсь прийти в себя.
Вот же…
Мерзавец! Каким был бабником, таким и остался! Хуже всего то, что я его личная помощница… Какое унижение…
Сжимаю руки в кулаки. Это всё ради моих детей. Больше в городе нигде нет таких же высоких зарплат, как здесь. Надо продержаться. У меня просто нет выбора – это наш с мальчиками единственный шанс на нормальную жизнь.
Закрываю глаза.
В памяти всплывает фраза Орлова, сказанная с нескрываемым равнодушием и пренебрежением.
“Думание в твои обязанности не входит…”
Мерзавец… Хам!
Ненавижу его!
– С вами всё в порядке? – внезапно отрезвляет меня чей-то мужской голос, и я резко распахиваю глаза.
Передо мной стоит тот самый мужчина, с которым я столкнулась утром в коридоре! Высокий кареглазый блондин лет тридцати.
– Всё хорошо? Вы выглядите напуганной, – вновь произносит он.
– Нет, нет, я просто, – запинаюсь я, – Всё хорошо, да, спасибо…