Но он все равно плохо спал. Мерещилось, что в купе кто-то есть, и что оконного стекла касаются холодные, вымазанные землей ладони – с той стороны.
Промаявшись до самого утра, так и не уснув, Дитмар глушил усталость крепчайшим кофе и смотрел в окно. Мимо пролетами идиллические картины провинции, аккуратные, будто нарисованные домики, белокаменные храмы и цветущие луга, усеянные разноцветными пятнышками домашнего скота.
Он давно не был в этой части страны, с самой своей юности. Яна Дитмара ждали в больших городах, где зло самоорганизовывалось в группировки и придумывало себе лозунги. Или засылали в глухие горные поселения, где, мило и по-старинке, практиковали некромагию и изощренные формы сглазов. А в таких тихих и красивых местах он не был давно, но знал по опыту, что и здесь, иногда, исподволь и незаметно, происходит страшное.
Поезд пришел на пустую станцию, и Дитмар вышел на перрон в компании сухопарой седовласой чиновницы и старика-богомольца. Они незаметно исчезли с другой стороны железной дороги, и Ян спускался в долину один, по скрипучей лестнице, утопающей в цветущих кустах. Надрывно шумели цикады, над головой носились искристые стрекозы, а в глубине кустов таились ящерицы, разбегающиеся от Дитмаровых шагов.
Двадцать лет назад Ян спускался по этой лестнице с чувством разочарования – вид аккуратной деревни, к которой, с одной стороны почти вплотную подходил дремучий лес, а с другой открывался вид на бескрайние поля и спокойную даль, не впечатлил его. Он был полон энтузиазма и горел желанием применить свои навыки к серьезному злу, поэтому с большим удовольствием бы отправился на практику в какие-нибудь зловещие болота.
Вместо этого Яна встречали опрятные бабульки в белых чепцах, спешащие по своим делам, сверхпушистые коты, дремавшие на солнцепеке и меланхоличные куры в огромном количестве. Каждый, кто попадался на его пути к кураторскому дому, вежливо приветствовал незнакомого парня, и это резко контрастировало с городским безразличием.
Тогда местный куратор по имени Рональд Вилиго также не произвел на Дитмара особого впечатления. Дверь юному магу открыл низенький старичок в фартуке, испачканном мукой, с критически малым количеством волос на голове. Господин Вилиго, как и положено всякому уважающему себя пожилому человеку, шаркал ногами при ходьбе, шамкал ртом при разговоре и подслеповато щурился на все, что привлекало его внимание. Для мага его возраст был более чем почтенным, но Ян не чувствовал уважения – и дураку было ясно, что Вилиго уже давным-давно выжил из ума. Вместо сертифицированных заклятий и щит-знаков он мастерил какие-то печенья-обереги, вместе с сельчанами ходил в местный храм и все свои силы направлял на эксперименты с окрасом кур. Это у него получалось хорошо – вокруг домика куратора носились ярко-зеленые, лиловые и нежно-розовые птицы, а темно-фиолетовый в желтую крапинку петух всякий раз пугался своего отражения в луже.