– Можно и так сказать. Как любимая твоя? Родила уже или вот-вот?
С этими словами незнакомка резким движением откинула капюшон плаща, и Саймон даже округлил глаза от удивления. Пусть лицо женщины почти полностью скрывала плотная кожаная маска (открытыми оставались только лоб и синие глаза), он с лёгкостью узнал сею особу. Именно эту бесовку по просьбе Милы он некогда искал в Белкресте.
– Ты? – даже ошарашенно произнёс Саймон, прежде чем, желая прояснить мысли, активно замотал головой. Увы, это не помогло. Слова удивления сами собой сорвались с губ. – Я так старался найти тебя, но не смог. Искал повсюду и безрезультатно. А ты… ты сама взяла и вышла на меня?
– Пути судьбы неисповедимы, – развела женщина руками, но взгляд её сделался жестоким. – Только зачем тебе искать меня, э?
Вопрос, а вернее то, как напряглась женщина (не иначе, она бы вот-вот выхватила из ножен длинный кинжал), заставило Саймона начать говорить более осмысленно. В конце концов, на умении вести речи всё торговое ремесло строилось, а потому подобрать правильное слово для любой ситуации он умел. Вот и сказал:
– Я искал тебя по просьбе Анны. Она… Понимаешь, с ней ещё до встречи со мной произошла беда. Анна утратила свою память о прошлом так, что даже маги-целители бессильны. Но тебя она отчего-то вспомнила. Вот я и начал поиски. Ты могла бы сделать её жизнь проще, если бы рассказала мне о ней.
– Вот уж сомневаюсь, – злобно усмехнулась незнакомка, хотя очевидно расслабилась. Больше за то, что она его прирежет ножом, Саймон мог не переживать. Он чувствовал это, вот и проявил настойчивость.
– Почему сомневаешься? Что не так с прошлым Анны?
– Что не так с её прошлым? – вдруг истерично взвизгнула женщина. – Да то, что она под чистую разрушила моё настоящее! Сучка! Сучка, о которой я заботилась, как о родной сестре!
Тело женщины аж задрожало, такой гнев она испытала. Вот только так же резко, как она разозлилась, она и успокоилась.
– Говори, – требовательно произнесла женщина, в упор глядя на Саймона. – Родила твоя Анна уже?
– Нет, – тихо ответил он, так как опешил от происходящего.
При этом что-то (быть может, предчувствие беды) удержало Саймона от того, чтобы сообщить, что и не была Милка беременна вовсе. Просто очередной приступ из-за проломленного черепа с ней случился и всё.