Не сводя взгляда со своего детища, мутант подцепил пальцами крышку люка и сдвинул в сторону. Из темноты в тот же миг мелькнуло что-то белое, в животе возникла резкая боль и он в попытке отступить попятился назад. Во мраке подвала блеснуло стекло шлема последнего пленника. Жалкий человек, пережиток прошлого, боролся за свою ничтожную жизнь изо всех сил и сумел сделать себе оружие из обломка кости. Не прошло и секунды, как в живот вошла ещё одна пика – на ступеньках рядом с громадным человеком стояла та самка, которой и выпало предназначение стать коконом для нового потомства.
Машинально дëрнув руками к животу, комар выронил личинку – извиваясь, она проскользнула меж пальцев. Боль исчезла. Чёрные глаза, не отрываясь, наблюдали за тем, как маленький, неспособный выжить самостоятельно комок падает в грязь и его тут же накрывает худощавая пятерня омерзительной дикарки. Кровь и плоть, обрывки оболочки и внутренности только-только появившегося на свет крохотного существа брызнули во все стороны и даже меж худых пальцев самки.
Всё естество комара всколыхнулось. Получеловеческое сердце пронзила невиданная до этого момента боль. Они мертвы. Они все мертвы. Вместе с затхлым воздухом из люка волной хлынул феромон смерти – страх, отчаяние, боль и ужас от неминуемо приближающейся гибели. Они страдали и бились в панике, они молили о жизни, но безжалостный человек вырывал их из утроб инкубаторов и топтал, будучи слишком жестокой, слишком примитивной формой жизни, неспособной понять столь развитый вид, как комары.
Выродки, завоеватели и уничтожители, которые, поработив всё живое, принялись уничтожать друг друга, теперь воспряли вновь и пошли против тех, кого породил их больной гений. Осознание своей, хоть и отчасти, человеческой сущности пугало, заставляло ненавидеть себя самого и требовало отринуть от себя всё людское дабы рано или поздно прийти к совершенной форме.