Приемщик, лысый дядька лет сорока, взял монету и рассмотрел.
– Никогда не видел таких.
– Я тоже. Досталась по случаю.
– Значки непонятные, пробы нет, – сообщил приемщик и взвесил монету на ладони. – Будем проверять.
Он достал из футляра какой-то камень. Чиркнул по нему монетой, затем взял иглы и стал шаманить ими у черты.
– Высокая проба, – сказал, завершив процесс. – Не менее семисот пятидесятой и не более девятисотой. Точнее не скажу. Так, – он бросил монету на весы. – Три целых и семьдесят шесть сотых грамма. Отбросим на загрязнение… Пять тысяч рублей, больше не дам.
По лицу приемщика было видно, что он жульничает, но я спорить не стал.
– Идет!
Снаружи я выдохнул и вытер со лба пот. Твою мать! За три литра самогона себестоимостью двести рублей я получил пять тысяч. Банку с крышкой можно не считать – копейки. Это не бизнес, а праздник какой-то! У меня триста литров самогона. Главный клыкастик сказал, что возьмет все. Да это полмиллиона!
На улице показался внедорожник. Он катил ко мне, сверкая эмалью. Блестели фары и хромированные детали. Остановившись, внедорожник приветливо распахнул дверцу. Я сморгнул, и видение исчезло. Так, берем себя в руки. Я еще ничего не продал, и не факт, что гешефт состоится. Клыкастые – парни суровые, и оружие у них есть. Дадут самогонщику по кумполу топором…
Обратной дорогой я набросал план. Не нужно думать, что я слишком уж мирный человек. За себя постоять могу. Так-то я добрый, но если наехать… В этом случае бью сразу.
Дома я полез на чердак, раскопал сваленный в углу хлам, вытащил сверток. В комнате развернул. На стол легла кобура и две тяжелые картонные пачки. Патроны 7,62х25 по семьдесят штук в каждой. Она пачка почата. Из кобуры я извлек ТТ, знаменитый пистолет Тульский-Токарев, из кармашка на ней – запасную обойму. Откуда это у меня? Нашел. Нет, честно. Поселившись в доме, я стал наводить в нем порядок. Залез на чердак, разгреб накопившийся там мусор. Под ним обнаружил сверток. ТТ явно не пользовались, весь в смазке. Как он попал к деду? Теперь не узнать. Пистолет новенький, выпуска 1951 года, без потертостей и царапин. Явно со склада. Спуск тугой. Зачем дед его приобрел? В 90-е жить было тревожно, бандитов хватало. А тут одинокий старик…
ТТ, к счастью, не пригодился, а потом о нем, видно, забыли. Валялся на чердаке, пока не попал мне в руки. Почему я не выбросил? Не поднялась рука. Разумеется, я из него пострелял. Протер, в глухом месте выпустил пару обойм, почистил и спрятал. А что? Лежит, хлеба не просит. Найдут? А кто знает? С пистолетом я не хожу. А нет заявления, нет и обыска. Да и не станут заявлять. Своих здесь не выдают – партизанский край. Власть терпят, но не уважают. У меня одного левый ствол? Счас! Если порыться на чердаках… Участковый это прекрасно знает, он местный. Я ему самогон к свадьбе гнал.