– То-есть… это платья королевы? – сипло произнесла я, разглядывая настоящие произведения искусства.
Платья были просто великолепны! По последней придворной моде, не особо открытые, но и скромными их сложно было бы назвать. О таком наряде каждая девушка мечтает, если бы не одно «но»! Все они были украшены золотым шитьём, драгоценными камнями и жемчугом! Каждое из них стоило целое состояние!
– Я это не надену! – помотала головой, отступая от кровати.
– Ну что вы! Всё совершенно новое! Это только недавно пошитый гардероб для зимнего сезона, но её величество этой зимой опять нездоровится и она осталась в южном замке, – принялись уверять меня наперебой фрейлины, что наряды не ношеные.
– Да не в этом дело! – всплеснула я руками. – Это же платья королевы, не могу я их надеть!
– А придётся, – заявила Камилла. – Больше ничего нет, и принц Арон сказал, что у нас всего час, чтобы привести вас в надлежащий вид. Так что пошить новый гардероб не получится.
– У меня своя одежда есть, – возразила я.
– И где же она? – приподняла брови Алисия.
– Дома… – прошептала я.
Воспоминания о доме и родных окончательно испортили настроение. Спорить с фрейлинами не осталось ни сил, ни желания. Королевские платья, так королевские. Всё лучше, чем голой ходить.
К тому моменту, когда явился Арон, меня уже и одели, и причесали, и даже накрасить попытались. Не далась! Только щёки слегка подрумянить позволила. И всё равно из зеркала на меня смотрела какая-то совершенно незнакомая девушка, больше похожая на принцессу, чем на ведьмочку-адептку Медину Аярчи. Видели бы меня сейчас девчонки, попадали бы!
Как только Арон ворвался в спальню, фрейлины тут же склонились в глубоком реверансе, демонстрируя свои откровенные декольте, но заметив, что на них и не взглянули, молча удалились, тихо перешёптываясь. Слухов теперь будет ещё больше…
А принц стоял посреди спальни, как вкопанный, и, не моргая, пялился на меня, как на перводенское чудо. Даже испугалась, что его паралич сковал, но прошла минута, вторая, и Арон отмер. Медленно подошёл ко мне, склонился в поклоне, протянул руку и хрипло произнёс:
– Миледи.
– Медина, – машинально поправила я и только потом поняла, что это не имя было, а обращение.
Так неудобно стало, что естественный румянец посрамил все румяна вместе взятые. И ведь знаю же придворный этикет, когда начала грезить о наследном принце, всё на зубок выучила, а всё равно стою, глупо хлопаю ресницами и не понимаю, как себя вести.