И когда он пошел дальше, он издали увидел, как мужчины и женщины,
покидая поля и виноградника, торопятся к городским воротам.
И он слышал, что в их голосах звучит его имя, и как от поля до поля
они громко кричат друг другу о прибытии его корабля.
И он сказал себе:
«Должен ли день прощания быть днем урожая?
И значит ли это, чтo мой вечеp был моим рассветом?
И что должен дать я тому, кто оставил плуг свой посреди поля,
или тому, кто бросил колесо своего виноградного пресса?
Станет ли мое сердце деревом, тяжелым от плодов, которые я соберу и подарю им?
И станут ли мои пожелания источником, чтобы наполнил я их кубки?
Не арфа ли я, которой, коснется рука всемогущего, не флейта ли, оживленная его дыханием?
Я стражду покоя, но какое богатство обрел я в нем, которым я Мог бы поделиться?
Если это и впрямь день моего урожая, на каком же поле посеял я семя,
и в какое забытое время года?
Если это действительно чac, когда я поднимаю свой фонарь,
То внутри него горит не мое пламя,
Пустым и темным подниму я свой фонарь,
И только явь ночи наполнит его маслом и подожжет фитиль.»
Эти вещи выразил он словами. Но многое в сердце его осталось безмолвным. Потому что даже он не смог высказать своей глубочайшей тайны.
И когда он вошел в город, подступили к нему все люди, и все стенали как один.
И старейшины города вышли к нему и промолвили:
«Не уходи от нас.
Свой полдень провел ты в наших сумерках,
и твоя юность подарила надежду нашим мечтам.
Не чужак ты теперь среди нас, и не гость, но сын наш и сын возлюбленный.
Не дозволь нашим глазам тосковать по твоему лицу.»
Жрецы и жрицы сказали ему:
«Не дай разлучить нас волнам моря
и превратить в воспоминания годы, чтo провел ты в нашем кругу.
Среди нас ты как дух живой, и тень твоя – это свет на наших лицах.
Очень сильно полюбили мы тебя.
Но бессловесна была любовь наша и укрыта пеленой.
Но теперь громко взывает она к те6е и хочет предстать пред тобой без покровов.»
И с той поры повелось, что любовь познает свою собственную глубину только в чac разлуки.
И подошли все остальные и умоляли его. Но он не отвечал им.
Он склонил лишь голову, и те, кто стоял ближе, видели как слезы падали ему на грудь.
Он и все люди пришли на большую площадь перед храмом.
Из святилища вышла женщина, чье имя было АльМитра. Она была ясновидящая.
И он посмотрел на нее с бесконечной нежностью, потому что она первая нашла его и