Игорь все-таки оказался обидчивым. Обиженный ревнивец. Только слепой не смог бы разглядеть выражение его лица. Такая штука, братец. Если ты не настоящий, вся шелуха слетает в один миг. Игорь и был таким – ненастоящим, претендующим на второе место в группе. Но после появления Иисуса, по мнению Женьки, он стал жалок, изображая отверженного. Даже Надя поменяла отношение к нему. И не поддерживала его. Уже сутки как на его выпады-уколы из Библии эта парочка интеллигентов не могла найти ничего подходящего из классики.
Размышления Женьки прервала Надя. Похоже, она решила сделать остановку, невзирая на доводы Андрея, что они только отъехали и здесь негде тормозить для тех нужд, которые не хотела озвучивать вслух девушка.
– Останови, – просьба Нади прозвучала нетерпеливо, почти как беспрекословное требование, тон был скорее капризным, нежели вежливо-просящим.
Никому не верь, – это его кредо. Его отношение к окружающему миру, выстраданное всей, пусть и недолгой, но насыщенной жизнью, было именно таким. С детства он был дистрофиком – не в буквальном, медицинском смысле, а по расхожему мнению окружающих, которое точно отражало внешний вид ребенка – отчего мать высказывала отцу каждый раз, когда ей нечего было приготовить на обед. То же с завтраком и ужином. Тогда отец почти не зарабатывал денег. Сколько Андрей помнил себя, родитель обещал устроить им с сестрой праздник. Говорил, что скоро они отправятся в путешествие. Из одной точки страны в другую – ого себе планы, тем более для детей, которые до этого не ездили даже из одного конца города в другой! «Это так здорово», – разжигал папа их воображение. После детских вопросов: «А мы возьмем с собой маму?» – отец замолкал, делал паузу, во время которой искал глазами жену, а увидев ее недовольный взгляд, отвечал, что она останется охранять их скромное жилище.
Идея путешествия по стране оказалась подвешена в воздухе на несколько лет и поддерживалась только детскими надеждами, подогреваемыми пустыми обещаниями отца, которые становились все более неуверенными. В это же время мать все сильнее погружалась в безденежье, отчего характер ее портился, что отражалось на отношении к семье и детям, особенно к сыну. Женщина считала его полной копией отца во всем и, значит, таким же неумехой. Со временем ее глухое недовольство перешло в открытую неприязнь, и не было месяца, в котором отец не выгонялся бы из дома.