– Цифры в основном перевраны, – добавил он, – но основная информация о самых крупных предприятиях достаточно полная.
Надо было видеть вытянувшиеся лица собравшихся. Все уже получили свои конверты и так и застыли с ними в руках, слушая Захарова. А я… Я как-то особо и не удивился. Именно поэтому я и пытался удалить Регину подальше от себя и своих дел. Что бы там не думали про нее Самедов или Володин, посвящая ее в свои дела, раз, как выяснилось, она настолько в них посвящена, а она человек плохо контролируемый и непредсказуемый. Вся на эмоциях, и чрезмерно избалована…
– Как же гагаринские это допустили? – спросил Ригалев, укоризненно качая головой.
– Там остался, по сути, один Володин, – с побледневшим лицом ответил Гончарук, – есть еще, правда, Витька Белов, но он недалёкого ума… Да и Володин сам не гений, мягко говоря…
– Хорошо, что в милиции нет людей, готовых пилить сук, на котором сидят, – ответил Захаров. – Мне доложили об этом ещё в пятницу, и я принял все необходимые меры. Быстровой сама же милиция заткнет рот… Но! Товарищи, обращаю ваше внимание, что Володин становится опасен. Он слишком грубо ведёт дела, слишком недальновиден, неспособен на два хода вперёд ситуацию просчитать. С этого момента с ним никаких дел и договоренностей.
– Я как знал! – прошептал Гончарук в полной тишине.
– Поэтому, если кто-то что-то про Володина и его людей услышит, об их предприятиях или ещё что-то узнает, – продолжал Захаров, – немедленно сообщайте нам с Михаилом Жановичем. Не найдёте нас, значит, Андрею Юрьевичу, – показал он на Мещерякова. – Мы не меньше их самих заинтересованы в том, чтобы они не делали глупостей. Их ошибки всем могут дорого обойтись… Всем всё понятно?