Весна пролетит и лето промчится, а к осени Кристина и Алексей пойдут подавать заявление в ЗАГС.
– Я же тогда, получается, не соврал! Сказал, что ты моя невеста, значит я, как настоящий мужчина, должен на тебе жениться!
– А я очень рада, дорогой мой жених! Может на свадьбе вспомним танец снеговиков?
И они смеялись, обнявшись у того же окна, где когда-то коротала свои одинокие вечера Кристина.
Мария Ивановна на свадьбе была посаженной матерью и просто сияла от счастья. Когда тамада предоставил ей слово, то она сквозь слезы сказала Кристине, что она безумно благодарна судьбе и Богу, за то, что Кристина появилась в ее жизни. И передала в руки молодоженам дарственную на свою квартиру. Все гости как по команде встали из-за столов и долго аплодировали Марии Ивановне стоя.
И знаю я, что живут молодые дружно, окончили университеты и занимаются карьерой. А по выходным к ним приезжает Мария Ивановна с Васяндрием и умоляюще смотрит на них.
– Кристиночка, как ты думаешь, к нам аист с кулёчком в этом году прилетит или нет?
И смеется. Дай Бог чтобы прилетел, Мария Ивановна! Дай Бог!!!
Как Ваня на фронт собирался…
– Ваня, ты куда?
– На фронт, мама, на фронт…
Десятилетний Ваня стоял у порога в пять утра и пытался тихонько открыть замок на входной двери. Из спальни вышел отец, потирая глаза. Катя взяла Рому за руку.
– Вот, Ром, сын собрался на фронт…
Первое желание у Романа было отругать сына. Но он взял себя в руки – вдох и выдох.
– Сын…Пойдем перед дорогой на кухню, поговорим.
Ваня посмотрел на родителей, разочаровано вздохнул и начал разуваться. Снял с плеч увесистый рюкзак, не раздеваясь прошел в кухню и сел на стул. Отец присел рядом.
Роман две недели назад вернулся с Донбасса. Дни пролетели, нужно ехать обратно. Нет, он не бежал и не боялся мобилизации, когда получил повестку, а просто собрал вещи и ушел на спецоперацию. Уходя он знал, что его самая лучшая в мире жена, с ним или без него, сможет поднять двоих детей – старшего сына и годовалую дочку Машеньку. Но, конечно, лучше с ним.
Полгода службы не оставили его прежним, Ромка сильно поседел, но дух его по-настоящему закалился. А вчера поздно вечером, когда дети спали, Рома с Катей сидели на кухне и говорили. Катя плакала. Нет, она не отговаривала и не сокрушалась, не жаловалась и не причитала. А просто от боли. От страха.