» могли бы посмеяться другие немертвые, если бы нашелся среди них хоть один такой, кто не был бы заражен собственным безумием.
Каждый был в чем-то прозорлив, а в чем-то наивен, и Атка считала, что лучше уж она будет верить определяющим судьбу совпадениям, чем… а во что верила Шева? Атка отчего-то не могла сразу вспомнить, и это очень ее расстроило. А ведь временами ей казалось, что Великую зиму и залитый серебряным светом берег реки она помнит гораздо лучше, чем события прошлого года.
Спустившись с мраморного крыльца библиотеки, Атка намотала на палец тонкую золотую цепочку и задумчиво потянула. Замыслила она услышать гадание-предсказание от того, кто гораздо лучше в том разумеет, но это ведь только первый шаг. А дальше? Если бы не печать Договора, что она сделала бы ради смертного человека? Ведь не в лесу он заплутал, и не злой лешак его заморочил – одним добрым советом или путеводным огоньком из объятий Мары не вызволишь.
Тем более в нынешнее время люди не слушают добрых советов и не следуют за огоньками.
Тут нужен был совет уже самой берегине. Может, хитрость есть какая-то, о которой не вдруг догадаешься?
Хочешь – не хочешь, иди на поклон к темным, да выспрашивай осторожно.
Они знают о королеве Маре куда как больше, чем одинокая светлая берегиня.
К остановке «Областная научная библиотека» подошел автобус с нужным номером, и Атка, не до конца веря тому, как все быстро и ладно складывается одно к одному, села на место у окна. У самых дверей, чтобы выйти из автобуса сразу же, как только передумает законы тайком нарушать да вмешиваться в предопределенное.
Была у нее знакомая ночная пряха, смешливая девчонка с длинной косой. Маркой себя называла и носила в кармане блестящий золотой кругляш Третьей империи, сколько Атка ее знала. А знала она ее с середины прошлого века. Не верила историям о том, как бежала юная кикимора из заморской земли от злых огней мировой войны, но никогда не осуждала за то, что правды в том была едва ли четверть.
Это другим берегиням ложь слушать больно было, а Атка ничего, как-то притерпелась. Она другая была, и другое терпеть не могла, что сестры не просто прощали, а даже за добродетель принимали.
Марка держалась от своих наособицу, как и Атка – от своих, и потому они, бывало, наведывались друг к другу в гости. Поначалу казалось немного странным, что с кикиморой разговаривать проще, чем с берегиней, но за восемьдесят зим Атка привыкла. Сказать по правде, она больше боялась того, что суровая Мара прознает об их посиделках и накажет кикиморку, чем переживала за свое место в совете Светлых. Ничуть она им не дорожила. Смешно даже от мысли, что она должна держаться за кресло, которое досталось ей только тогда, когда не нашлось ни одной более подходящей кандидатуры!