Атка представила себе, как прихорошившаяся перед важной встречей Марка станет кланяться Максу и что при этом непременно ляпнет своему зонтику, и вся эта затея сразу же показалась до ужаса нелепой.
– А потом меня вызовут свидетельницей или, того хуже, выставят соучастницей, – покачала головой берегиня. – Людям вольно думать о Нави что угодно, но Навь должна скрывать от людей правду. Не вчера этот Договор составили, не мне о нем тебе рассказывать.
– Он уже почти что наш, – отмахнулась Марка. Она сосредоточенно возила темной помадой по губам и недовольно щурилась. – И потом, а у тебя какой был план? Или ты собиралась его с завязанными глазами вести за собой? Тебе придется рассказать ему, от чего ты хочешь его спасти.
– Я хотела сперва тебя расспросить, как Мара выбирает себе мужа и вместе с тобой подумать, как мы можем ему помочь. А не представляться ему и просить мягкой зимы, будто его смерть – решенное дело!
Марка бросила помаду в корзинку в прихожей и потянула берегиню за руку, увлекая прочь из квартиры. Запертая железная дверь не помешала им пройти. Когда-то на ней висели бумажные пломбы с синими печатями, потом Марка их сорвала, потому что опечатанная дверь привлекает гораздо больше человечьего внимания. Квартира давно стояла никому не нужная. Именно в таких немертвых, потерявших подлинных хозяев жилищах – не всегда, но довольно часто – обустраивали себе гнезда те, кто прежде жил вблизи людских поселений и кто мог себе позволить брать чужое без спросу. Кто-то вроде кикимор.
– Видишь в чем закавыка, мне самой интересно, кого и почему Мара выбирает себе в мужья, – по ходу рассуждала Марка, оживленно жестикулируя. – Я всегда видела их уже на Зимнем балу, когда они становились… ну ты понимаешь, холодными, – хмыкнула кикимора и тут же поскучнела: – Чем дальше, тем больше они остывают, знаешь. А потом, весной, они все равно впадают в спячку, как медведи. И больше не просыпаются. Во время бала говорят, что это сердце короля неизбежно остывает, потому как это заложено в суть человеков, а я про себя вот что думаю: это любовь Мары остывает, и она убирает надоевшую игрушку в ящик, как наиграется. Вот бы нашелся король, который не заснул бы через три месяца! Я бы посмотрела на нашу королеву, полюби она смертного по-настоящему!