Ирина поймала взгляд озорных глаз, и приветливо помахала их владельцу рукой. Он поднял обе руки вверх с просьбой тишины и когда зал затих, обратился к зрителям:
– Ханум, абыи, перед вами человек, который подарил вам удовольствие послушать песню «Катюша», – он протянул руку в сторону подруги и головы всех присутствующих повернулись к ней. Следующее свое выступление я посвящаю Ирине-ханум.
Девушка, выдав порцию улыбок и покивав головой, уселась на ближайшую свободную лавку. Милен взял в руки флейту и когда зазвучали первые ноты, кровь ударила девушке в голову и голова закружилась, а на глаза навернулись слезы. Она так и просидела все те несколько коротких минут, что звучала музыка, пытаясь прийти в себя и выровнять дыхание. Когда Милен, закончив выступление, подошел и сел напротив, она, так и не справившись с волнением, схватила его за руки и спросила:
– Откуда ты знаешь эту мелодию?
– Так ты ее уже слышала? – разочарованно сказал он. – А я-то хотел тебя удивить.
– Тебе это удалось. Так удалось, что меня чуть кондрашка не хватила. Так откуда ты знаешь «Шутку»? – повторила она мучивший ее вопрос.
– Э-э,… «Шутку»? Не знал, что она так называется, – Милен запнулся.
– «Музыкальная шутка». Написал ее Иоганн Себастьян Бах. Композитор, который жил в моем мире триста лет назад, – Почти по слогам сказала Ирина. – Милен, не тяни кота за хвост!
– Меня научил мой приятель, который учился в княжеской музыкальной школе. А там она стала известна благодаря матери правящего ныне князя. Она, кстати, и организовала эту школу, сама превосходный музыкант. Говорят, у нее очень богатый репертуар.
Теперь уже Милен завладел руками Ирины и с фанатичным блеском в глазах заговорил:
– Знаешь, я на многое согласен, чтобы учиться в этой школе: по несколько выступлений в день, чтобы денег заработать, отвар тишголова еще лет десять пить, чтобы ничто не отвлекало, пешком, если надо до Кондузла дойти. – Ирина хмыкнула.
– Ты не хмыкай, я серьезно говорю.
– Просто вспомнила одного парня, который тоже ради приобретения знаний пешком через всю страну в школу топал.
– Да? – заинтересованно спросил Милен. – Приняли?
– О да, он потом свою собственную академию возглавил, стал великим ученым. Прошло уже более двухсот лет, а люди все еще помнят его.
– Ну, не скажу, что я так уж жажду славы, – замялся Милен, – но научиться играть на клавикорде и гармонике – главная моя мечта, – уже уверенно закончил он.