"Боитесь, что я промахнусь?" – голос за спиной заставил её вздрогнуть. Александр стоял, небрежно опершись о дверной косяк, в простых джинсах и белой рубашке. Без спортивной формы он выглядел совсем иначе – более доступным, более… реальным.
"Скорее, что попадете точно в цель," – ответила она прежде, чем успела подумать, и тут же прикусила язык. Что за глупости она говорит?
Но Александр только улыбнулся, и от этой улыбки что-то перевернулось у неё внутри.
"Знаете," – сказал он, открывая перед ней дверь кафе, – "я тоже этого боюсь."
В "Старом маяке" пахло свежемолотым кофе и корицей. Они выбрали столик у окна, откуда открывался вид на старую часть города. Солнечные лучи играли на столешнице, создавая причудливые узоры.
"Итак," – Александр откинулся на спинку стула, внимательно глядя на неё, – "расскажите, как учитель литературы становится фотографом?"
"Это долгая история," – Юлия обхватила ладонями горячую чашку, словно ища в ней защиты.
"У нас есть время."
Она подняла глаза и встретила его взгляд – внимательный, заинтересованный, без тени насмешки или снисходительности, к которой она привыкла в общении с мужчинами.
"Я начала фотографировать после… после одного события в моей жизни. Это помогало не думать. Знаете, когда смотришь на мир через объектив, он становится другим. Более… управляемым, что ли. Ты решаешь, что останется в кадре, а что нет. Какую историю расскажет этот момент."
"Как в литературе," – кивнул он. "Автор выбирает, какие детали показать читателю."
"Точно! – она оживилась. – Только в фотографии у тебя есть всего одно мгновение. Один кадр, чтобы рассказать всю историю."
"Как тот выстрел из лука," – задумчиво произнес Александр. "Одна секунда, которая определяет все. Либо попадаешь в цель, либо…"
"Либо начинаешь сначала?"
"Если бы," – он грустно усмехнулся. "В спорте высших достижений каждая ошибка может стоить всего, над чем ты работал годами. Один дрогнувший палец, один порыв ветра – и прощай, Олимпиада."
В его голосе прозвучала такая горечь, что Юлия невольно подалась вперед: "Вы… у вас был такой опыт?"
Александр помолчал, глядя в окно. Его пальцы машинально крутили чайную ложку, и в этом простом жесте чувствовалось напряжение.
"Четыре года назад. Финал чемпионата мира. Я был в прекрасной форме, лидировал после предварительных раундов. И вот последний выстрел… Знаете, что самое страшное в такие моменты? Ты понимаешь, что все идет не так, еще до того, как отпускаешь тетиву. Чувствуешь это каждой клеточкой тела. Но уже ничего не можешь изменить."