Ф: Но Елевферий, ведь это всего лишь сказка.
Е: Почему? Обрати взгляд на свою любовь, разве не похожа она на игру драгоценного камня, в котором все совершенство? А теперь посмотри вон на ту женщину, что ругается с рыбаком, разве ты сочтешь достойным её полюбить? А ведь между ними нет никакой разницы. Твоя возлюбленная всего лишь представление о том, каким должен быть человек, твоя мечта. Это не она, а ты. Словно Прометей, творящий из глины.
Ф: Но Елевферий, по-моему Пенелопа была совершенством сама по себе, а не только в представлении Одиссея… Ты не знаешь, что ответить? Тогда я поведаю, что сам думаю об этом. Конечно, Афина вдохнула в нас бессмертную душу, конечно, любовь – это стремление к идеалу; но женщина вряд ли тот хаос, которому можно противопоставить высшее творение эроса – человека. Ценность достигается в борьбе и страдании, не так ли? Чем стала бы душа, не будь она то и дело питаема упражнением в добродетели? Даже если твоя речь была истинной, то вряд ли можно обвинить Афину в растлении: она преподнесла человеку гимнастический снаряд для совершенствования.
Что же до женщин, то они все такие же разные, как деревья в роще за рекою. Да и мы, знаешь ли, милый Елевферий, после потопа такие же дети Пандоры: ничего в нас не осталось от той благородной расы, которую сотворили Прометей и Афина. Но поговорим о женщинах, – по-моему, их различие можно свести к трем основным типам – Пенелопе, Елене и Клитеместре. С последними лучше вообще не встречаться, ибо кроме погибели не принесут тебе ничего. Они ненавидят людей и совершить преступление для них все равно, что съесть апельсин. Мужчина для них всегда средство для достижения цели, будь то богатство, власть или просто удовольствие; беременность – худшая из болезней. Они умны, изворотливы, хитры и коварны. Их всегда сопровождает кровь и огонь. Они, конечно, не живут среди нас такими, как здесь нарисованы, – это всего лишь одна из крайних сторон женской сущности, – самая ужасная.
Вторая – Елена – глупая плодовитая самка. И не та Елена, жена Менелая, а, скорее, её тень, которую похитил Парис. Ведь ты знаешь, милый Елевферий, что Парис соблазнил совсем не Елену, а её телесный облик, лишенный Афродитой разума и воли.
Е: Да. И волшебство богини прекратилось лишь в Египте, где после восьмилетнего плаванья Менелай вновь обрел жену.